Все-таки я люблю месяц май. Аллергией не страдаю, наслаждаюсь весной на всю катушку.
А если еще учесть, что сейчас и дни у меня свободные есть, то совсем хорошо становится на душе. Соскучиться по работе пока не успела – только недавно закончила одно не очень приятное дело, охраняя такого противного типа, что была безмерно счастлива, когда наконец он укатил за границу в полном здравии.
Быстро перейдя пыльную улицу, я окунулась в чертовски приятную атмосферу нашего городского парка. Где-то здесь должны быть вишни и яблони – вон как запах цветущих деревьев разносится. Я даже остановилась от изумления. Божественно.
Теперь можно было не торопиться и побродить по дорожкам в свое удовольствие.
Ходила я минут сорок, не меньше. Наконец решила присесть на лавочку и вытянуть ножки. Свободная скамейка нашлась не сразу, но я постаралась. Она была под деревом, от общей дороги в стороне. Правда, за спиной находился забор с шумным магазином на перекрестке, но это все же лучше, чем сидеть рядом с визжащими детьми или надоедливыми старушками, которым и поговорить-то не с кем, как только со случайным человеком, оказавшимся очень кстати на одной лавочке.
Я подняла голову вверх и посмотрела на небо. Такое голубое и такое чистое. Верхушки деревьев качаются от ветра в своем странном танце, трепеща молодыми, свежими, еще клейкими листочками.
– Разрешите? Надеюсь, не помешаю вам?
Я, сохраняя улыбку на лице, посмотрела на обладательницу молодого девического голоса и очень удивилась. Передо мной стояла старушка, по-другому не скажешь, с немаленькой собачкой на поводке. Насколько я разбираюсь в породах, собачка была боксером.
– Так как? – старушка веселыми глазами смотрела на меня, продолжая стоять.
– Конечно, присаживайтесь, – рука сама показала на скамейку. Моя воспитанность не предусматривала другого варианта ответа.
– Благодарю. Очень мило с вашей стороны. Мы так утомились с Марысей.
– А Марыся – это кто? – проявила я чудовищную недогадливость. Ну не могла я представить, что мощного боксера можно так назвать.
– Моя девочка. – Старушка ловко села и стала наглаживать боксера по спине. – Марысечка, умница ты моя, золотце мое, красавица…
Я посмотрела на приплюснутую морду и безотчетно пожала плечами. С последним определением я бы с удовольствием поспорила.
Приходилось мне слышать подобные эпитеты, но только в адрес любимых деток. А тут к собаке такая нежность. Не иначе старушка совсем одинокая, вот и приходится все чувства направлять на нее. Удрать, что ли, побыстрее? А то ведь заговорит… Потом вообще не отвяжешься.
Но старушка не производила неприятного впечатления. Я вдруг поняла, что она раззадорила мое любопытство. Они с собакой – такая необычная парочка.
– Симпатичная, – все же отвесила я комплимент Марысе. – И умная, наверное?
– Разумеется, – пожилая женщина с укором посмотрела на меня. – Мы такое можем, Рексу и не снилось.
– Какому Рексу? – вырвался у меня вопрос.
– Сериал по телевизору идет про полицейскую овчарку по кличке Рекс. Мы с Марысей всегда смотрим, ни одной серии не пропустили. – Старушка перестала гладить собаку и откинулась на скамейку. – Так вот, он там показывает необыкновенные кренделя. Однако сдается мне, что все подстроено специально. Телевидение и не такое может. А Марыся на самом деле все понимает, слушает, даже разговаривает глазами, мордой своей. Не знаю, как вам объяснить, – махнула рукой бабушка, – но только мы понимаем друг друга без слов.
– Чудесно. Я за вас очень рада.
– А как вас зовут? – после небольшой паузы спросила старушка.
– Евгения. А вас? – пришлось спросить и мне.
– Виктория Леопольдовна, – важно произнесла пожилая женщина. – В молодости меня звали Викуся.
