Над стольным градом Вашингтоном зависло мутное сентябрьское солнце. Ветерок овевал орегонские дубы, выстроенные в шеренгу виноградные клены. Деревья желтели, облетевшая листва шуршала под ногами. «Листья желтые над городом кружатся…» – печально напевала спутница. Пургин удивленно косился на нее: сутки на чужбине, и уже ностальгируем, товарищ капитан?
– А здесь неплохо, – неуверенно заметила Ульяна. – Правда, Владислав Анатольевич?
В последние полчаса она подозрительно притихла – наверное, что-то придумала. Коллега, спутница и верный товарищ смотрелась весьма достойно. Худая, темноволосая, с дерзкой мальчишеской челкой – ей идеально шел приталенный брючный костюм и остроносые ботинки на каблучках. Карие глаза настороженно ощупывали встречную публику.
– У нас в это время года тоже хорошо, – буркнул Влад.
– О, у нас в это время года просто сказка, – поддержала его коллега. – А лучше всего – в Ленинграде. Самая туристическая пора – еще тепло, ласковое солнышко, деревья, как сказал бы поэт, одеты в золото и багрянец… Вы так загадочно улыбаетесь, Владислав Анатольевич.
– Анекдот вспомнил, Ульяна Игоревна. Лежат два крокодила. Слева – река, справа – американская военная база. «Широка река Нил…» – задумчиво изрек Влад.
– Что вы, товарищ майор, Волга шире… – прыснула Ульяна.
Мимо прошел здоровяк в расстегнутой жилетке – гремучая смесь индейца и африканца. Он свысока глянул на Пургина и тут же заинтересовался его спутницей. Обрисовались еще трое – европеоиды, в костюмах. Они торопливо шли навстречу, общаясь между собой, видимо, клерки, перебегающие из офиса в офис. Государственные учреждения в этой части города росли как грибы.
– Я вас за руку возьму, Владислав Анатольевич, ладно? – Ульяна коснулась его плеча и просунула руку через сгиб локтя.
Пропал. Вот утраченный фрагмент: nроица проследовала мимо, клерки спешили по делам.
– На всякий случай, как бы чего не вышло, Ульяна Игоревна? – улыбнулся Влад. – Обычные гомо американусы. В этом районе безопасно. А вы у нас впервые за границей? Ничего, коллега, привыкнете, какие ваши годы. Старайтесь не выказывать нервозность, мы гуляем, дышим воздухом свободы.
«Опасность» миновала, но отпускать его локоть Ульяна не собиралась, и дело не в том, что боялась. Тайную влюбленность в старшего по званию было видно невооруженным глазом. Шансы сотрудницы равнялись нулю, это все прекрасно понимали, и она – в первую очередь. У Пургина невеста в Москве, свадьба на носу (любил пошучивать: «Вот уборочную закончим – и тогда…»), и вообще, служебные романы – неприемлемы. Но сердцу не прикажешь. Замуж Ульяна в свои тридцать с хвостиком еще не выходила, периодически на горизонте кто-то возникал, но не задерживался – к великому огорчению Пургина…
За деревьями показалось советское посольство – за полчаса сделали крюк и вернулись, шли дальше в северном направлении. В планы на вечер Влад коллегу не посвящал, и Ульяна смирилась со своей ролью «младшей сестры».
Исторический особняк находился в центре Вашингтона. Здание со сложной архитектурой в стиле бозар (что-то от барокко, что-то от архитектуры эпохи Возрождения) с 1933 год арендовалось советским правительством. Оно находилось в окрестностях горы Альто, на 16-й улице – одной из важнейших городских артерий. Пышный бульвар тянулся с севера на юг в северо-западной части округа Колумбия, стартовал недалеко от Белого дома – в Президентском парке, напротив площади Лафайет, следовал вдоль вашингтонского меридиана и завершался у площади Блэр Серкл.
Показались яркие вывески крупного торгового дома: «Bloomingdale’s», «Nordstrom», «Lord & Taylor». На обширной автостоянке выстроились машины – цвет мирового автомобилестроения.
