Старуха семенила по еще мокрому после дождя тротуару улицы, петлявшей между двумя рядами ухоженных домиков. Особенность походки старухи происходила не из физической немощи ее тела, а из уклона улицы. Он был настолько крутым, что смени старуха походку на обычную, ее понесло бы вниз с такой быстротой, что остановиться ей вряд ли удалось бы, даже несмотря на то, что у нее было тренированное тело. Старуха была еще бодра и уверена в своем теле, что относила на счет фитнеса, которым она занималась три раза в неделю в компании бодрящихся старичков и старушек среднего пенсионного возраста.
Лето началось недавно, листва деревьев и кустов, окружавших некоторые домики, была еще зелено-салатной, а не ядовито-зеленой, какой она бывает в самом конце лета или начале осени. Дышалось после дождя легко. Вместе с дождем исчезли и тучи, которые его принесли, солнце снова засияло высоко в небе. Иногда старуха останавливалась и, приложив ко лбу ладонь, всматривалась вперед и вниз, стараясь что-то там разглядеть. Когда это ей удавалось, она кричала, обращаясь к кому-то внизу:
– Дэзи, Дэзи! Вернись, мое сокровище!
А внизу находился рыжий кокер-спаниель с висящими ушами. В такие моменты он останавливался, делал несколько неуверенных шажков в сторону хозяйки, затем, непослушно мотнув головой, снова устремлялся вниз по улице, а старуха продолжала свое осторожное движение. Иногда она бросала любопытный взгляд на тот или иной домик, утопающий в цветах. Цветы были ее слабостью. Своим домом она так и не обзавелась, хотя, как всякий среднестатистический житель Германии, мечтала о нем всю свою жизнь. Она выращивала цветы на балконе своей квартиры в многоквартирном доме, который находился на противоположной стороне городского парка. Чтобы попасть на эту крутую улицу с игрушечными домиками, старухе пришлось преодолеть вместе с непослушным Дэзи весь парк, в котором тоже было множество цветов. То тут, то там они возвышались над выкошенными зелеными газонами пестрыми островками-клумбами. На этих газонах собачья радость с особой силой охватывала рыжего Дэзи, и иногда он, разогнавшись, финишировал как раз на каком-нибудь цветочном острове. Старуха кричала и стыдила пса. Он с виноватым видом пятился, некоторое время над чем-то раздумывал, а затем вновь пускался в стремительный забег по газону.
Городской парк и петляющая улица, круто уводящая вниз, составляли маршрут, по которому старуха и собака почти каждый день совершали прогулку от дома до берега Рейна и обратно. Здесь на улице, когда цветы парковых клумб остались позади, управлять Дэзи было проще. Его свободу ограничивали заборчики, окружавшие домики-игрушки, и пес понуро бежал по тротуару. Когда старуха в очередной раз остановилась, чтобы определить местоположение пса, она поняла, что они приближаются к последнему повороту, после которого улица закончится и начнется неудобный спуск непосредственно к берегу реки. Она представила, что им еще предстоит дорога назад, когда уклон местности будет играть против них, и решила, что сегодня не пойдет к реке. Она громко позвала собаку. По сменившейся интонации голоса хозяйки пес понял, что на этот раз надо остановиться. Он послушно замер возле металлической ограды старого дома, затем, подумав, приблизился вплотную к фундаменту ограды и задрал левую заднюю лапу. Старуха заторопилась, на ходу доставая поводок из кармана легкой курточки. Она приблизилась к собаке:
– Ну вот, бесстыдник, какую лужу сделал!
