– Штурм! – хрипнула рация. Большой палец вдавил кнопку дверного звонка. Незваный оперативник невольно залюбовался глянцем собственного ногтя. Звонок не работал. Через минуту опер чертыхнулся.
– Ну что там? – затрещал голос майора в рации.
– Никто не открывает, – удручённо ответил опер.
– Бл…! Конец связи!
Молодые оперативники из группы захвата расслабились и подпёрли плечами стены подъезда. На ступеньке лестничного пролёта сидели, прижавшись друг к другу, две девушки. Надо же было так влипнуть! Возвращались с дискотеки и неожиданно для себя стали понятыми. Трава отпускала, клонило в сон и было страшно. Из разговора оперативников они знали, что за дверью скрывается опасный преступник-экстремист.
Вдруг приоткрылась соседняя дверь, и из-за неё показалось сморщенное лицо старушки с жёлтыми белками глаз.
– Да дома они, дома! – проскрипела бабка. – Никто никуда не уходил, я бы заметила. Стучите громче!
С этими словами она скрылась за дверью, но захлопнуть её не смогла из-за просунутого ботинка оперативника.
– Бабуся, кофейком угости!
Перед металлической дверью, обитой дерматином, вот уже полчаса сидел на корточках старший лейтенант в штатском и заглядывал в замочную скважину. В щёлку было видно кухню, в окне которой сумерки постепенно сменялись ярким рассветом. Большой стол занимал всё пространство. Больше ничего разглядеть не удавалось. Лейтенант сменил уставший глаз. Он представлял, будто смотрит сквозь оптический прицел, но вопрос подошедшего майора вернул его в реальность старого подъезда.
– Ну что там?
– Пока ничего, – ответил лейтенант и стал кричать в замочную скважину: – Флай! Антон! Ну открой, ты же дома, мы знаем!
Его глаз снова прильнул к двери, а рука забарабанила по дерматину, выбивая ритм популярной мелодии.
– Не вздумай покинуть наблюдательный пост, – приказал майор. – А я за слесарем пойду.
Неизвестно что подумал лейтенант, но вслух буркнул:
– Есть не покидать пост. Флай, открывай! – снова застучал кулак.
На девятом этаже проскрежетали двери лифта. Из него вышел участковый со слесарем местного ДЭЗа. Девицы принялись канючить:
– Может, мы домой пойдём? Спать хотим, в туалет надо.
– Сидеть! – раздражённо рявкнул подошедший майор. Он явно не предполагал, что «штурм» так затянется. По другим адресам уже два часа шли обыски, у него же как-то не заладилось с утра. – Вот эта дверь, – ткнул он пальцем, – вскрывайте!
– Документик бы, – замялся слесарь, глядя в пол.
На лбу майора выступила испарина, глаза стали краснеть. От скандала с избиением спас участковый. Что-то шепнул слесарю на ухо и подтолкнул к двери. Слесарь достал инструмент и принялся ковырять замок.
Оперативник докладывал майору:
– Объект в помещении! Зашёл на кухню, поджарил яичницу, посидел за ноутбуком, съел яичницу, показал мне язык и скрылся из сектора обзора. Разрешите идти?
– Вали отдыхай, а то переутомился, смотрю, – так же по форме ответил майор, – и позови группу захвата, будем объекту язык вырывать.
Себе его вырви, подумал старлей, но вслух гаркнул:
– Есть вызывать группу захвата!
В квартиру кубарем вкатились два худощавых опера с пээмками в потных ладонях.
– Чисто! – просипел первый, заглянув на кухню.
– Чисто! – отозвался эхом второй из туалета.
Перед ними была закрытая дверь в спальню. Из груди рвалось сердце, перед глазами промелькнуло беззаботное детство.
– Давай! – шепнул первый.
– Почему я? – засомневался второй.
Сзади тихо подошёл майор с чёрной папкой, прижатой к груди:
– Вперёд, – кивком головы приказал он.
Дверь в спальню распахнулась, оба опера влетели в небольшую уютную комнату и застыли на пороге. На широкой, аккуратно застеленной пледом кровати сидела счастливая молодая семья: папа, мама и маленькая дочь. Они играли в нарды. Девочка кинула кубики.
