Затяжной полет в пропасть
Каждую ночь в моем окне всходила очень яркая звезда. Я не знаю, что это было – в астрономии я была не сильна. Наверное, это был призыв ко мне со стороны Высших Сил, что я должна совершить что-то необыкновенное. Но увы – я уже ни на что не была способна: мне была хуча туева лет, и я давно уже чувствовала себя только больной старушенцией, а не кем-нибудь вроде Александра Македонского в юбке.
Много лет я ничего не делала, только валялась в койке и ленилась, поэтому в итоге настолько дисквалифицировалась, что мне было лень даже писАть, хотя последние годы я провела, предаваясь этому сладостному занятию.
Я проводила время ничего не делая, в основном лазая по скучному интернету. Иногда, правда, в нём попадалось такое, что сильно действовало на мою всё ещё не умершую душу – например, когда я натыкалась на юбилеи наших знаменитых актёров, было ужасно больно смотреть на пустые глаза знаменитой режиссерши незадолго до её смерти или на страшненького знаменитого актера, который всегда был супермачо, под конец его жизни. Да и многие, кто мелькал на сцене или в зале, были уже покойниками. А ведь это была и моя жизнь тоже…
Правда, к театру я была равнодушна, и когда жила в Москве, посещала его очень редко. Он меня не заинтересовал даже тогда, когда я жила рядом с женщиной – очень известным театральным журналистом, которая была знакома со всеми известными актерами.
Всё, что я читала про некоторых личностей, наверняка было жутким враньём. Но эти тётки меня на какое-то время заинтересовывали, хоть и ненадолго. Одна из них, престарелая вдовица одного из самых наших известных поэтов, себя очень рекламировала, отметившись во всех телепередачах (я телевизор не смотрела, но все они были доступны по интернету). При этом она уверяла, что терпеть не может публичности – вот лицемерка! Ведь пиарилась буквально на каждом шагу! Ей стукнуло уже почти сто лет, и она могла дожить хоть до ста двадцати, потому что имела сыночка-миллиардера. Любой дурак на её месте жил бы сколько угодно – с такими-то деньжищами она могла себе позволить любую прихоть и любые удовольствия (а я уверена, что все удовольствия сильно продлевают нашу жизнь), не говоря уже о том, что она имела возможность лечиться у самых замечательных врачей в любых клиниках мира.
Другой уже не было на этом свете, но она тоже прожила очень долго и покончила с собой, когда поняла, что больше не может иметь тот образ жизни, к которому она привыкла. Я решительно не понимала, что в ней находили глупые особи противоположного пола, которые сходили по ней с ума. Их было много, очень много. Что касается великого поэта, за чей счет она всю жизнь безбедно жила, то с ним как раз всё было понятно – в силу своего таланта он был очень неуравновешенной натурой, что и доказал, когда покончил с собой, будучи совсем молодым.
В связи с этой теткой я вспомнила один смешной эпизод, когда я была молодой. Мы шли с женщиной по имени Иза Давидовна, которую я очень любила, по метро, и громко рассуждали, чем отличается шлюха от просто женщины лёгкого поведения, и так и не пришли в этом вопросе к единому мнению. Нам пришлось свернуть свою дискуссию, когда мы вдруг поняли, что привлекаем пристальное внимание окружающих. Тогда были совсем другие времена, и не принято было публично дискутировать на подобные темы.
Ещё я иногда смотрела сериалы. Американских я не принимала в упор (как вообще всё американское), это были наши – очень бездарные, сделанные как будто под копирку. Один такой вызвал во мне просто омерзение. Назывался он «Эпидемия». Дело в том, что совсем недавно закончилась величайшая глупость, длившаяся два года с лишним. В мире появился какой-то вирус, который якобы косил людей направо-налево. О нём с утра до вечера визжали по СМИ, людей заставляли носить тряпки на морде и гнали на вакцинацию, пункты которой были развернуты даже в торговых центрах, где вливали в них непонятную жижу.
