С шестого этажа на седьмой можно было бы, конечно, подняться и пешком, но Ксения всегда вызывала лифт и настойчиво дожидалась его, даже если лифт успевал вызвать кто-нибудь другой буквально из-под носа.
Нина открыла дверь квартиры и крикнула через лестничный пролет:
– Ты долго еще будешь стоять там? Давно бы пешком поднялась.
Ксения вошла в открывшиеся перед ней двери лифта и нажала кнопку седьмого этажа. Лифт вежливо закрыл двери, качнулся, проехав один пролет, подпрыгнул и снова открыл двери.
Ксения вышла из лифта, подошла к закрытой двери Нининой квартиры и позвонила.
– Кто там? – послышалось за дверью.
– Издеваешься? – спросила вместо ответа Ксения.
Дверь квартиры открылась, и Нина раздраженно сказала:
– А ты не издеваешься, когда у лифта полчаса стоишь?
– Ну а зачем тогда он нужен, если пешком ходить? Команда конструкторов разработала такое удобство, а я высокомерно им пользоваться не стану?
Из кухни выглянул папа Нины и крикнул приветливо:
– Ксенечка, ты почему не проходишь? Опять моя Нина ворчит на тебя? Так ты иди со мной в шахматишки сыграй.
Ксения прошла в кухню, поздоровалась и принялась расставлять белые фигуры на доске.
– Садись, садись, мы с тобой чайку еще выпить успеем.
Ксения уселась на табуретку, а Нина вошла в кухню и облокотилась на угол стены:
– Папа, когда ты перестанешь встревать в мои разговоры с Ксенией? Ты мешаешь! Нам с тобой не интересно, ты понимаешь это?
– Нет, – улыбнулся папа Нины, – мне кажется, что со мной очень интересно, а главное, мне с Ксенией очень интересно.
Нина вышла из кухни, сильно хлопнув дверью. Ксении было неловко во время таких, довольно часто происходящих сцен. Неловко было видеть, как взрослого сильного мужчину, капитана дальнего плавания «отфутболивала» дочка-пятиклассница. Ксения росла без отца, и ей нравилось находиться рядом с этим добродушным человеком.
Доиграв партию в шахматы, Ксения извинилась и ушла в комнату за Ниной.
– Наконец-то! – сказала Нина, увидев в дверях Ксению. – Что ты боишься сказать ему, что не к нему пришла?
– Я не боюсь, просто с ним интересно.
– Не ври. Ладно, у меня тут поручение насчет тебя от пионерской организации школьной. Есть подозрение, что ты в Бога веришь. Это так? – при этом Нина просверлила Ксению взглядом. – В общем, ты должна сказать мне, что Бога нет.
Ксения молчала. В школе, в которой она училась, в коридоре на втором этаже, возле учительской и директорского кабинета, вся стена была увешана красочными богохульными карикатурами. На эту стену Ксения, сколько проходила мимо, не взглянула ни разу, и именно этот факт не давал покоя одноклассникам, которые стали рисунки подбрасывать Ксении на парту. Эти рисунки Ксения выбрасывала, не взглянув на них, опасаясь улыбнуться над юмором рисовальщика.
Нина вспылила:
– Это же смешно! В нашем современном мире быть такой глупой, чтобы слушать старушек и верить в Бога, да еще Его бояться!
Ксения ответила:
– Самое глупое – это не бояться Бога.
Нина грозно взглянула на подругу и жестко проговорила:
– Скажи, что Бога нет!
Ксения глубоко вздохнула и, глядя в окно, сказала:
– Скажи, что у тебя нет папы.
– Что? – растерянно спросила Нина.
– Скажи, что у тебя нет папы. А если ты даже скажешь так, станет ли это правдой?
Нина долго молчала, потом подошла к окну и, стоя к Ксении спиной, спросила:
– Как ты думаешь, для чего человек рождается?
– Не знаю, – честно ответила Ксения.
Нина засмеялась и колко, ядовито даже ответила сама себе:
– Чтобы умереть. Говорят, что в двухтысячном году будет атомная война.
Ксения села на диван и сказала:
– Нам с тобой будет почти по сорок лет… Интересно, что будет с нами в сорок лет?
* * *
Ксения шагнула в лес и, оглушенная шумом листвы, с удовольствием, глубоко вдохнула запах и мощь пружинистых ветвей и прямых стволов. Каждый листочек на деревьях таинственно шуршал, спеша о чем-то рассказать этой уже взрослой сорокалетней женщине. А высоко над головой этой женщины, сквозь густые ветви деревьев, проглядывало голубое небо.
