Остров дикий стоял на море,
И, не видя другой земли,
Жили люди там; страшно горе —
Быть от «дома людского» вдали.
Время близилось не из лёгких,
Скоро б волны покрыли дома,
Началась бы мучений долгих,
Иномирных существ пора.
Только долг был делом уплачен,
Всякий скот был загонен в дом,
День минувший, что с пользой потрачен,
Был Самайном благословлён,
Вышли люди к костру распалённому
И молили и день, и ночь,
Чтоб к наставшему времени тёмному
Бог спустился несчастным помочь.
И вот небо закрыли тучи
В миг, когда занялась заря,
И под звук леденящей кручи
Задрожала седая земля.
В тот же час отворились двери,
Что в иные миры врата,
И, соткав свой наряд из метели,
Вышла дева – как снег бела.
На глазах у всех постарела —
Обратилась старушкой седой,
И так ясно и ладно пропела:
«Не к лицу быть Зиме молодой».
Молот тяжкий с плеча опустила,
Сотворив горный вышний хребет,
И затем первым делом решила
Постирать в здешнем море плед.
И тря дня, и три ночи бессонных
Всё трудилась, покуда земля
Не укрылась в одеждах, подобных
Цвету вишни в закат сентября.
Всю гладь моря укрыло корою,
И от берега, словно мосты,
Шли дороги – до «дома» длиною,
Так прекрасны, кристально чисты.
Только трусам они не служили,
А в сердцах всех ютился страх.
Век от века так люди жили,
Смелость в диких слыла волках.
И тогда стара дева воззвала
К вечным силам земных широт,
А потом всех дрожащих собрала
У огромных морских ворот:
«Имя мне – Кайлэх, а второе —
Что Бейр, – я взамен отдаю
За покорность и веру, надвое
Сердце, стоя пред вами, делю.
Знайте, вы теперь вольные птицы.
Так летите во все края!
Вам не ведомы больше границы,
Весь ваш дом – ледяная земля».
Так поверил народ. И восславил,
И священную клятву принёс,
Неумелые крылья расправил,
Ветер зимний все страхи унёс.
Гром раздался над островом тихим,
Улеглась беспокойная гладь
Моря синего, что неспособно
Человека
Боле
Сдержать.
