Проблема зеркала как семиотического механизма впервые была художественно воссоздана в сказке английского писателя Л. Кэрролла «Алиса в Зазеркалье» («Through the looking Glass and What Alice Found There») в 1896 году. Эта тема продолжает сохранять свою актуальность уже более ста лет.
Первым специальным исследованием семиотики зеркальности стало эссе «Зеркала» У. Эко (1983). Итальянский ученый, анализируя возможности зеркала как оптического объекта, выступающего в качестве знака, рассматривает место зеркала и зеркалоподобных предметов в индивидуальной (прежде всего бытовой) практике человека. Отталкиваясь от концепции «зеркального я» французского психоаналитика Ж. Лакана, У. Эко изучает зеркало как инструмент индивидуального самоотождествления. Он исключает зеркало из класса семиотических знаков[1], т. к. оно не представляет собой иконический образ изображаемого объекта, поскольку отражает объект без передачи его значения: «Зеркало не «переводит»; оно запечатлевает то, что в него попадает, именно таким, каким это в него попадает. Оно правдиво до нечеловеческой степени, и это хорошо известно тем, кто – глядя в зеркало – осознает, что не может больше себя обманывать… Наш мозг интерпретирует информацию, воспринимаемую сетчаткой; зеркало же не интерпретирует объект»[2].
Один из главных аргументов У. Эко против включения зеркала в класс семиотических знаков – невозможность передачи зеркального отражения от действительного наблюдателя (отражаемого в зеркале) другому человеку, поскольку ожидаемый результат – это исчезновение отражения первого наблюдателя и появление отражения нового наблюдателя. Таким образом, по мнению исследователя, зеркало не сохраняет какую бы то ни было информацию и не передает ее от одного реципиента другому. Анализируя законы геометрической оптики и принципы семиологии, автор приходит к выводу, что зеркало нельзя считать семиотическим объектом.
Семиотические возможности зеркала в художественном тексте были рассмотрены исследователями в 1986 году на симпозиуме, подготовленном лабораторией истории и семиотики Тартуского государственного университета. По его материалам выпущен сборник «Зеркало. Семиотика зеркальности»[3], в которым опубликованы работы Ю. И. Левина, Л. Н. Столовича, Б. А. Успенского, Ю. М. Лотмана, З. Г. Минц и Г. В. Обатнина. Авторы систематизируют все возможные значения зеркала, определяют набор функций, которое оно может выполнять, а также, показывают способы реализации в конкретных художественных текстах. Статьи сборника являются своеобразной полемикой с эссе «Зеркало» У. Эко. Главный тезис тартуских ученых прямо противоположен его выводам: «отражение, будучи воспроизведением оригинала, может служить моделью знака вообще и иконического в особенности»[4].
Одна из первых работ, обращенных к изучению функционирования зеркала в художественной литературе, – монография А. З. Вулиса «Литературные зеркала»[5], в которой мотив, образ, символ зеркала рассматривается на большом материале фольклора, мировой литературы и живописи.
Вслед за ней появляются работы, посвященные отдельным писателям – Г. Р. Державину[6], А. Фету и Ф. Тютчеву[7], в творчестве которых проявляется древнейший мифологический смысл зеркала как символа мироздания. Смысловая проекция зеркала как символа познания и самопознания актуализировалась в исследованиях о творчестве А. Блока[8], И. Анненского[9], И. Бунина[10], Вяч. Иванова[11] и других. Е. К. Созина в статье «Зеркальная символика как явление стиля русской поэзии рубежа веков»[12] показала возможность иной трактовки зеркала, выходящего за границы индивидуального стиля писателя и позволяющей рассматривать его не как конкретный образ, символ или мотив, а как предельно общий стилевой принцип. Целый ряд статей связан с зеркалом как одним из лейтмотивных образов в поэзии М. Цветаевой
