– Думаю, она не успокоится и будет плакать, несмотря на гостей, приехавших на вечеринку, – заявила Софи, вернувшись в комнату.
Вайолет вздохнула. Она знала, что Софи говорит о своей матушке, которая приходилась Вайолет тетей. Вайолет нежно обняла кузину. Она умела утешать, в этом у нее был большой опыт: в свое время ей пришлось по-матерински опекать двух братьев, когда те были еще маленькими.
– Твоя матушка не хочет расставаться со мной.
– Никто из нас не хочет расставаться с тобой, Ви!
– Твоей маме не следовало устраивать вечеринку! Она не поможет ей забыть о том, что утром я уезжаю в Америку.
– Ах, если бы не это злополучное письмо! – проворчала Софи. – Приди оно не четыре дня назад, а на следующей неделе, ты бы успела побывать на первом балу сезона. Не могу поверить, что ты пропустишь все балы!
Вайолет едва не плакала. Она так ждала развлечений этого лета, так мечтала посетить их вместе с Софи. Но ее мечтам, видно, не суждено было сбыться. В этом году ей и кузине исполнилось восемнадцать: день рождения Вайолет был в прошлом месяце, а Софи – ранней весной.
За этот год Вайолет подросла, и теперь ее рост составлял пять футов и семь дюймов, а вот Софи была довольно миниатюрной девушкой, не выше пяти футов трех дюймов. Тетя Элизабет, мать Софи, не жалела денег на наряды для дочери и племянницы.
Вайолет жила в большой семье тети и дяди уже девять лет, с тех пор как тетя Элизабет нагрянула в Филадельфию, где когда-то родилась она сама и мать Вайолет, и настояла, чтобы племянница переехала в Англию к ней, ее мужу, лорду Эдмунду Фолкнеру, и их шести дочерям. Отец Вайолет, Чарлз, не слишком возражал.
Вайолет понимала, почему отец с облегчением принял предложение тети Элизабет. Растить дочь без жены, которая умерла от чахотки через несколько лет после рождения Вайолет, оказалось для него более чем трудно. Братья Вайолет, Даниэль и Эван, тоже спокойно восприняли новость об отъезде сестры за океан. Им не очень-то нравилось, что она ими командовала: поскольку они росли без матери, которая могла бы направлять энергию буйных мальчишек в нужное русло, Вайолет взяла на себя эту роль, хотя была на два года младше. Но никто не сумел заменить мать ей самой, и к девяти годам она явственно ощущала недостаток материнской любви и ласки. Поэтому Вайолет тоже не сильно протестовала, когда ей велели покинуть свою семью и переехать в Лондон.
Вайолет так вжилась в роль матери, что в новой семье сразу же стала опекать родственников и командовать ими. Они, слава богу, не пытались осадить ее, сочтя такую манеру поведения чисто американской.
– Ты должна радоваться за меня, – заметила Вайолет. – Я снова увижу папу и братьев. Ты не думала о том, что я все это время скучала по ним?
– Ты никогда не говорила, что скучаешь по родным. Как я могла догадаться, что тебе их не хватает?
– Если я чему и научилась у вас, британцев, так это скрывать отрицательные эмоции, – заявила она, пряча улыбку.
– Да уж, поэтому моя мама, как истинная британка, заливает сейчас слезами спальню.
Девушки улыбнулись.
– Ты знаешь, что я имею в виду, – продолжала Вайолет. – А тебя, моя дорогая, я слишком люблю, чтобы портить тебе настроение приступами тоски по дому. Но я ежедневно писала отцу и братьям. Правда, не всегда получала ответы. Я понимаю, что у молодых людей много других занятий, кроме переписки с живущей за океаном сестрой. А отец всегда терпеть не мог переписываться с кем бы то ни было. За все эти годы мне посчастливилось получить от него всего лишь восемь писем, но в каждом из них было несколько строк, написанных братьями. Я знаю, что это отец заставил их написать хоть что-то. Кроме того, они дважды приезжали сюда.