Алишер зевнул и, чтобы не уснуть, сделал музыку погромче. Он был за рулем уже четырнадцать часов и сильно устал, но сегодня выдался очень хороший день, и ничто не могло испортить ему настроение, даже неимоверная усталость.
– Через сто метров поверните направо, – сказал голос в навигаторе.
Алишер улыбнулся. Последний заказ на сегодня, и тоже удачный. Весь день он ездил только по городу, почти не простаивая и принимая заказы один рядом с другим. И вот последний на сегодня – забрать пассажира у кладбища и отвезти в спальник, совсем рядом с домом, где Алишер снимал койку в хостеле.
– Поверните направо, – подсказал приятный женский голос.
Такси, вильнув задом на повороте, повернуло на улицу Ударников и, оставив позади засыпающие жилые кварталы, понеслось по промзоне. Снаружи была метель, а внутри машины тепло и комфортно. Алишер прикинул, что если придется ждать пассажира, то еще не поздно позвонить отцу в Самарканд, наверняка он еще не спит, узнать, как дела у младших братьев и сестер и как здоровье мамы. Мысли о доме всегда поднимали ему настроение. Решив, что тогда лучше будет приехать на вызов пораньше, он посильнее нажал на педаль газа.
– До конца маршрута осталось пятьсот метров.
Алишер снова зевнул. День хоть и выдался прибыльным, но все равно оказался долгим. Воздух в салоне был таким теплым, что, несмотря на минус двадцать на улице, можно сидеть в трениках и футболке. Возможно, от ощущения тепла ему хотелось спать еще сильнее.
Дорога пересекала небольшую реку и была совершенно пустынна, не попадались ни встречные, ни попутные машины. Неожиданно на самом подъезде к мосту переднее колесо попало в присыпанную снегом яму, и машину тряхнуло так, что закрепленный на магнитном держателе смартфон упал Алишеру под ноги. Он чертыхнулся и принялся шарить по полу, ища аппарат. Наконец девайс был найден и прикреплен обратно, на магнит к дефлектору.
Закончив свои манипуляции, он поднял взгляд и выругался. Буквально в десяти метрах перед ним стояла, раскинув руки в стороны, женщина. Рука Алишера будто сама по себе дернула руль влево, уводя машину от столкновения, а нога вжала в пол педаль тормоза. Колеса машины заскользили, и лысая, растерявшая все шипы резина не смогла зацепиться за припорошенный снегом обледеневший асфальт. Алишер двумя руками схватил руль и бешено закрутил его вправо, но машину уже несло на ограждение моста.
Когда передние колеса с грохотом вскочили на бордюр, а капот смял ограждение моста, Алишер закрыл глаза и начал кричать. Доля секунды, которую машина летела до обледеневшей реки, показалась ему вечностью. Перед его глазами застыла картина: на ночной дороге стоит, раскинув руки, засыпанная снегом женщина и смотрит на него обледеневшими глазами. А затем машина пробила покрытый ослепительно-белым снегом лед и погрузилась в темную воду.
Беспощадно яркий на воздухе, свет ручного фонаря здесь, под водой, становится тусклым и с трудом выхватывает то, что находится чуть дальше вытянутой руки. Вокруг нет ни звуков, ни запахов. Непонятно, день сейчас или ночь. С каждым шагом со дна поднимается муть, делая толщу грязной воды совсем непроглядной. Река мертва, на ее дне нет растений, в ней не живут рыбы, здесь только песок и камни. Он продолжает идти вперед. Не задумываясь о причинах и мотивах, он движется по дну к неизвестной ему цели. В толще черной мутной воды он делает шаг за шагом до тех пор, пока в конус света фонаря не попадает бетонный блок, который здесь совершенно лишний. Хотя он уже врос в грязь, его четкие прямые углы абсолютно не вписываются в мягкое дно. Свет фонаря поднимается от блока вверх, к вмурованной в него скобе, и выше, к привязанной к ней веревке. Луч света замирает, как будто не хочет двигаться дальше. Затем нехотя продолжает движение, хотя и подрагивает, словно зная, что ничего хорошего он не увидит. Веревка тянется вверх и обвивает опухшие, вздувшиеся ноги мертвеца, который, как поплавок, тянется к поверхности.
