Мариса
Я сделала резкий вдох и только тогда осознала, что стою в полной
темноте. Темно было, как в бездне, и я невольно потянулась к
источнику силы под сердцем, чтобы призвать огонь и осветить
пространство вокруг. Но не успела. Резко вспыхнувший свет ударил по
глазам, заставив меня закрыть лицо руками. Перед глазами маячили
цветные пятна, и мне потребовалось несколько долгих секунд, чтобы
осознать себя стоящей посреди сцены Гранд-Холла. Огромные
прожекторы освещали меня со всех сторон, и из-за этого света
невозможно было разглядеть зрительский зал.
Позади послышались шаги и неясные звуки. Я обернулась. У задней
кулисы, как обычно, стоял огромный механический орган, который
занимал добрую половину ширины полотна. Парень в маске рыжего керри
и форме академии вставлял перфорированную трубку в орган. Деталь со
щелчком вошла, и несколько клавиш инструмента опустились, погружая
сцену в густой органный звук. Первый аккорд сопровождался тишиной.
Затем клавиши начали попеременно опускаться, порождая мелодию,
словно её наигрывал невидимый музыкант.
— Вся жизнь – игра! – раздался торжественный голос, который
заставил меня, наконец, отвести взгляд от органа и осмотреться.
Прожекторы постепенно ослабили свет и окрасились в неприятный
красный цвет. Другой адепт в маске горгула неторопливо шёл по
сцене, и один из софитов провожал его пятном света.
— А мы в ней… только играем роли, – продолжал незнакомец. –
Мариса Саргон, тебе выпала редкая удача пройти особое посвящение в
Игру. Каждый год мы выбираем одну первокурсницу, которая сыграет
главную роль. Тебе выпала эта честь!
Он подошёл ближе, и я отшатнулась, сжав кулаки от напряжения.
Память, наконец, вернулась ко мне, подсказывая, как меня занесло в
Гранд-Холл.
Их было пятеро. Они заявились в мою комнату, как к себе домой,
и, размахивая передо мной вещателем, утверждали, что я должна
принять участие в оргии, причём в самых неприятных формулировках.
Мой вещатель находился под замком у ректора – помешанный на
контроле папочка постарался, – поэтому сама я этот вызов увидеть не
могла.
Я, конечно, не согласилась. Слышала про Игру, но не думала, что
кому-то будет интересна серая мышь вроде меня. Парни долго
уговаривать меня не стали и просто накрыли каким-то заклятьем,
отчего я потеряла связь с реальностью, а очнулась только на сцене.
На мне всё ещё была ночнушка, в которой они меня застали: время
стремительно близилось к полуночи.
— Здесь, – продолжал “рыжий керри” певучим тоном, – ты можешь
сыграть любую роль, какую только пожелаешь. Не ограничивай свою
фантазию. Дай волю чувствам!
Снизу, из зрительного зала, на сцену поднялись трое. Они были в
масках и обнажены по пояс. В блуждающем свете прожекторов хорошо
был виден рельеф их крепко сложенных торсов. Я почувствовала, как
что-то запульсировало внутри, а во рту внезапно пересохло. Мой
взгляд остановился на одном из полуобнажённых парней. Татуировка на
руке. Рваный, неясный узор, не узнать который было невозможно,
словно он разделся нарочно, чтобы я увидела его. Чтобы узнала.
Сердце забилось быстрее, и я отступила, в то время как парни
медленно наступали на меня, пока позади мне не преградила путь
мягкая бархатная софа.
Почему он здесь? Почему из всех – именно он?!
Кайрен Артас. Король академии. Золотой Бог. Старший сын Богини.
Он во всём был лучшим. Красавчик, боевик, лучший адепт академии
Даркхолл, гордость факультета. На него оборачивались, за его спиной
шептались. И я, как наивная школьница, влюбилась в него при первой
же встрече. Ловила его взгляды, невольно следила, случайно встретив
на улице или в стенах кампуса. Мечтала о том, что однажды он
заметит меня. Пригласит на свидание. Увидит внутри меня ту, какая я
есть на самом деле, а не ту, какой видят остальные.
