Глава 1. Мой дом – моя крепость, или третий Закон Ньютона
Жил-был воробей. Нет! Не так! Воробей вовсе не был, потому что он только родился, только вылупился из яйца. И не один, а в компании с тремя братьями и двумя сёстрами.
Сразу же после рождения назвали воробья Сенькой, то есть Семёном. Когда самый крупный брат первый раз толкнул его лапой в бок, а сестрица умудрилась клюнуть в глаз, Сенька понял, жизнь – борьба!
Сенька рос понятливым, в отличие от остальных родственников. Самый крупный брат Семёна тоже решил, что жизнь – борьба в буквальном смысле слова и стал толкаться, щипаться и отнимать еду. Её хватало на всех, но крупный брат всё равно отбирал и ел впрок. К ночи у обжоры начинал болеть живот, и тогда он усаживался на горшок и сидел на нём до утра, что устраивало остальных родственников. Вечер проходил спокойно, без драк и ругани.
Сестры Сеньки после рождения решили, что жизнь – обман. Им приходилось голодать, так как сладить с крупным братом сестрёнки не могли, а есть очень хотелось они научились приманивать жучков, паучков, комариков. Сестры завлекали их разными обещаниями: поиграть, угостить сладким медком, а когда простаки подлетали совсем близко, они их глотали тем и были сыты. А если живот от голода не урчит, почему не повеселиться?! Сестрёнки были довольны собой: ах, какие мы хитренькие, ах какие лживенькие.
Два других брата Сеньки решили, что жизнь – развлечение. С утра до поздней ночи проводили братья время в играх, плясках и забавах. Дома их почти не видели, а позже и вовсе забыли. Из всей воробьиной семьи только Сенька считал, жизнь – борьба и, прежде всего, с ленью. Сенька запрятал её негодяйку в дупло дерева, и решил учиться. Чему? Всему! Например, где устроить себе дом. Мама Сеньки вновь
отложила яички, и семья ждала прибавления. Родительское гнездо становилось тесным. Нужно было строить своё жилище. Где? Как? Из чего?
На все вопросы Сенька решил отвечать по мере их поступления. Итак, где? Можно на дереве. Или под крышей? Решений было два, поэтому Сенька принялся рассуждать. На дереве, конечно, удобнее, там строительный материал прямо под носом: сухие веточки и листья. Зато под крышей гнездо защищено от дождя, но при этом плохо крепиться, и любой мало-мальский ветерок может его сдуть. Однако на дерево, учуев воробья обязательно залезет кошка. Эти вражины прыгают не хуже обезьян. Тогда прощай Сенькина жизнь, слопают, даже не поморщатся, ещё и оближутся. Воробей крутил серебристой головой по сторонам и оценивал варианты.
– О! – радостно воскликнул Сенька и поднял указательное пёрышко. – Дерево, под которым стоит собачья будка, то, что нужно!
Лютый, так звали хозяина будки, был из рода больших, лохматых и свирепых собак. Хозяйка Лютого, тётка Филипендула, слыла в округе злой и скандальной женщиной. Постоянно с кем-нибудь воевала, кого-нибудь доводила до белого каления. Двор Филипендулы соседи обходили стороной и не потому, что боялись Лютого просто не хотели попадаться на глаза злющей тётке.
– Зачем ей собака? – удивлялись соседи. – Сама прекрасно справляется!
Лютому повезло. С такой хозяйкой можно было целыми днями лениться. Собака лежала неподвижным брёвнышком рядом с будкой, одним глазом поглядывая на окружающий мир.
Единственное, на что реагировал Лютый – на незаконное вторжение в его владения местных кошек. За свою ленивую жизнь Лютый откусил пару кошачьих хвостов и как трофеи, повесил их на крышу своей будки.
