Глава 1. Ааааа. Первый звук
Жизнь Гали в нашем мире началась обыкновенно. В роддоме. Звонкий хлопок и громкий крик «аааааа» показал всем, что малышка здорова. Её унесли. Тогда было так положено. Кем положено и куда положено, не задумывались, как врачи, так и роженицы.
Галинина мама, Зинаида Петровна, облегчённо закрыла глаза. Рожать дочь – нелёгкое дело, к тому же если она первенец и весит четыре килограмма сто одиннадцать грамм. Родилась девочка в час ночи и одиннадцать минут, когда за окном замерли машины и люди.
После трудов в ночное время Зинаида Петровна отдыхала. Ребёнок лежал отдельно, что давало возможность расслабиться и поспать.
В девять утра блаженный сон новородившей был нарушен. По графику принесли кричащее создание.
– Всю ночь орала, – бросила недовольная медсестра. – И бутылку не берёт.
Бутылку девочка, действительно, не брала ни в роддоме, ни после него. А грудь, вопреки ожиданиям персонала, взяла сразу и сосала жадно, хотя молоко ещё не пришло.
На руках у мамы ребёнок заснул быстро. Но также быстро её унесли. Заведённому порядку одна девочка не могла противостоять.
В двенадцать часов Зинка болтала с соседкой по палате, которая накануне родила мальчика. Женщины делились впечатлениями, которых было море. У кого как болело, как отреагировали мужья, где цветы… А цветов у Зинки не было, зато у соседки были. И это вызвало колющее чувство под лопаткой: «Неужели, мой Колька, хуже?!» Чёрные мысли о поварёшке и лбе ненаглядного муженька заползли в голову Зинки, которая удивительно быстро оправилась от «тяжелейших родов», как она описывала процесс новой знакомой.
О девочке, плоде трудов, Зинка уже и забыла. Но её принесли. Орущую.
– Бутылку не берёт, – буркнула другая медсестра и улыбнулась соседке по палате. – А ваш-то мальчик, прямо ангел. Всё высасывает, что дают. И спит, и спит. Какой красавчик.
Это был удар под дых Зинке. Она почувствовала себя ещё хуже и с недовольством глянула на малышку в надежде, что та не будет есть. Молодая мать уже представляла страшную болезнь и всеобщее восхищение, как она выдерживает трудности. Но…
Малышка присосалась, как пылесос марки «Ракета» к полу. Такой агрегат был у свекрови. Зине очень нравилась гудящая машина. В квартире родителей присутствовали лишь швабра, ведро, да ещё и веник. Убираться приходилось по старинке, что выдавало скромные финансы семьи Петуховых, а по мнению младшей дочери многодетной семьи – попросту бедность. Откуда она и сбежала, как только смогла.
Семья Бураковых в лице свекрови рада не была, но против живота не попрёшь, поэтому железная дверь с мягкой обивкой распахнулась, пропуская новоприбывшую с малюсеньким чемоданом. Ухмылка Алевтины Ивановны при виде этого имущества стала злее.
Супруг Алевтины и отец Коленьки, Пётр Иннокентьевич, умер в самом расцвете сил, что Алевтина всегда ставила в укор покойнику, с упоением почивая на лаврах матери-одиночки, достигшей успеха. Почти каждый день озвучивалось, как она смогла устроиться в жизни на руках с ребёнком! Теперь у неё были и пылесос марки «Ракета», и стиральная машина «Мечта», и холодильник «ЗиЛ», и ещё тридцать три пункта, которые регулярно перечислялись. То, что этому поспособствовал Григорий Семёнович осталось тайной, унесённой женщиной в могилу, так как у названного мужчины была жена.
Пока в голове молодой матери проносились нелёгкие пять месяцев совместной жизни со свекровью, малышка, которую ещё до рождения назвали Галя, жадно сосала. Назвали дитя Галей, между прочим, без участия Зины.
– Будет Галиной, – зычно утвердила Алевтина Ивановна.
– А если мальчик? – робко заикнулась Зина.
– Нет! Мальчиков не рассматриваем. Я хочу внучку назвать в честь матери. Святая женщина! – Алевтина Ивановна не спрашивала, она оповещала.
