Владимир Павлович Гоголь
04.06.1951—26.01.2014
Голова была тяжёлой, раскалывалась от боли. Семён болел долго, тяжело, безнадёжно. Шансов на жизнь практически не было. Он знал об этом, внешне был спокоен, но всё сознание его, всё естество, когда-то здорового крепкого мужчины протестовало, сопротивлялось. Живой ещё организм тянулся к жизни, цеплялся за неё остатками сил. Но, этих сил уже давно не хватало. Даже медикаментозная поддержка уже была неэффективна.
Семён болел давно. Эту болезнь человечество лечить, ещё не научилось. Делались какие-то потуги в виде химиотерапии, радиационного облучения. Делались локальные операции. Были люди, которые жили долго после операции но, основная масса больных, погибала, не смотря на усилия врачей. У врачей была в ходу такая чёрная шутка, что все люди должны умереть от рака, от различных раковых заболеваний, но не все люди до этого доживают. Это не цинизм, как могло бы показаться на первый взгляд, это от бессилия, от безысходности….
Никто не мог с уверенностью сказать, что происходит. Раковые клетки есть в организме любого человека. Почему у одного они не превращаются в очаг заболевания, не поражают опухолью, метастазами важнейшие органы человеческого организма, а у кого-то это происходит? Теории экологического плана не всегда находят точного подтверждения, распространённое мнение, что курильщики, пьяницы чаще болеют онкологическими заболеваниями, тоже шатко. Маленькие дети, только появившиеся на свет, уже поражены этой заразой. Детская смертность от лейкемии, опухолей головного мозга очень высока! Это мировая проблема. Эти детские организмы не знали вкуса табака и алкоголя. Заболевания среди женского населения планеты тоже очень высоки. Болезнь косит тех, кто в своей жизни не злоупотреблял алкоголем и табаком. Да и мужчины, заболевшие онкологическими заболеваниями, не все рьяные курильщики и выпивохи.
Короче говоря, однозначного ответа, почему именно этот конкретный человек заболел и погиб от болезни, не было, и нет до сих пор. Это и порождало недоумение, а впоследствии глухую злобу: почему именно мне выпал такой жребий, почему именно ко мне так несправедлива судьба. Вон, сосед, пьёт, гуляет, табаком за версту воняет и ничего его не берёт. Морда красная, по циркулю, хоть поросят об лоб бей, здоров, как молодой бычок. А тут, курить не куришь, выпиваешь по праздникам в кругу семьи чинно благородно, в жизни случая не было, чтобы пьян был, и вот тебе, пожалуйста, лежишь, тихо умираешь от этой заразы. Таких высот человечество достигло в науке, технике, в той же медицине, а с этим справиться не может никто. Конечно, обидно! Мужик в расцвете сил, полтинника ещё не разменял, а уже всё, скоро вторую дату на памятник поставят…. И, самое-то обидное, что понимает человек, верит, что вот-вот найдут решение, научатся лечить эту страшную болячку, перестанет человечество трясти от ужаса при одном упоминании об этих болезнях. А его уже не будет. Глупо и несправедливо!
С такими мыслями и лежал Семён в палате онкологического диспансера. Мысли эти приходили к нему всякий раз, когда он приходил в себя от сильнейших обезболивающих средств, которые ему заботливо вкалывала медсестра при малейшем его стоне. Приходя в себя, он видел неизменно озабоченное и участливое лицо жены, которая последнее время неотлучно находилась в палате. Жена выглядела уставшей, глаза покрасневшие, заплаканные. Сколько же они вместе прожили? Семён попытался вспомнить и не смог. Много он не мог сейчас. Организм отказывал ему в памяти, в рассудке, в эмоциях. Безразличие владело им.
