Жизнь в дотелефонную эру

Все, включая вопрос быть или не быть – теперь в телефоне!

Гей, куривший наркотики и корчащий гримасы, выкладывает все это барахло в интернет и получает десятки миллионов подписчиков.

А также в телефоне: расписание трамваев, курс доллара, фотография соседки и очередное заявление Зеленского. Впрочем, когда я опубликую эти воспоминания будет другой Зеленский. Да и телефоны будут другими.

А ведь существовало время, когда таких аппаратов не было и приходилось размышлять тем биологическим инструментом, который находился у нас на плечах. Вот об этом времени, о жизни в дотелефонную эру и будут эти воспоминания. И именно тогда, в 80-х годах прошлого века в "Комсомольскую правду" пришел совершенно непредсказуемый человек по имени Джоэл Шатц. Тут нужно немного подробнее, чтобы понять всю пикантность ситуации.

"Комсомольская правда" в 80-х годах прошлого века была одним из так называемых Правдинских изданий. И находилась она на улице Правды, – где же еще? Соответственно, это было одно из образцовых советских учреждений, с собраниями коллектива, парткомом, речами и прочим, что полагалось тогда такой газете. То есть, правда ковалась именно здесь и ни в каком другом месте!

Рабочему от станка нельзя было пройти через бдительное бюро пропусков! На улице была открыта приемная для народа – вот туда можно, а на ЭТАЖ!!! 6 этаж!!! где и располагалась газета, могли пройти только посвященные!

Впрочем, если вы не в состоянии приехать в Москву, можно было написать письмо. Тогда отдел писем, то есть жалоб трудящихся был самым большим в редакции. Конверты мешками привозили сюда, рассортировывались десятками рук этого же отдела, а дальше они начинали свой путь в министерства, оттуда в область, дальше в район, ну а потом собственно в руки того, на кого жалоба и была написана.

– Ну-с, так чего это ты на меня накатал в газету? – спрашивал обвиняемый у обвинителя. И дальше шел собственно разбор претензий.

Что касается иностранцев, то им и в СССР был путь заказан, не то что в боевой пропагандистский орган партии!

A Джоэл был американцем. Из Сан-Франциско. И принес он с собой бомбу. Не ядерную, и не тротиловую, а одну из древних тогда моделей компьютера Эппл. С надкушенным яблоком. Компьютер был черно-белым и состоял из модема, монитора и клавиатуры. Тогда мы всех этих слов не знали.

И каким же образом врагу, американцу удалось попасть в святая святых партийной печати? У "Комсомолки" было одно небольшое отличие от своих соседей по улице Правды – это было молодежное издание и ему могли позволить небольшое отклонение от генеральной линии. Так сказать, детскую шалость.

А в молодежную газету один американец мог и просочиться. Как, впрочем, мог невидимо просочиться и второй американец:

В 1983 году президент Рейган назвал Советский Союз «империей зла», но к концу своего первого срока он задавался вопросом, не могут ли обычные русские и американцы разрешить разногласия между нашими странами, просто поговорив. В конце выступления в Белом доме 16 января 1984 года Рейган представил американскую пару, Джима и Салли, укрывающихся от бури с советскими Иваном и Аней. Каким-то волшебным образом здесь нет языкового барьера.

«Будут ли они обсуждать разногласия между правительствами своих стран?» – спросил Рейган, разумеется, риторически. «Или они станут рассказывать о своих детях и о том, чем зарабатывают на жизнь?»

Итак, на свой страх и риск было решено все-таки ПОГОВОРИТЬ между двумя странами-врагами, тем более что аппарат для говорения и смотрения Джоэл приволок из самой Калифорнии на улицу Правды, в Москву.

Ну, как мы смотрели на этот Макинтош – сложно описать. Телевизор – не телевизор. Кусок пищущей машинки, без собственно машинки. Самые продвинутые произносили нечто типа "Ну, конечно, понятно, Макинтош… он и есть Макинтош….