Старая матёрая волчица осматривала новые владения. Она стояла на пологой вершине высокой скалы у излучины небольшой реки, разглядывая каменистое русло, заросшие густым лесом, обрывистые берега и припорошённые первым снегом верхушки вековых деревьев. После долгих скитаний в поисках свободного участка она успела хорошо отдохнуть, основательно подкрепиться и привести в порядок свою светлую, почти белую, местами выдранную в жестоких боях, шерсть.
Холодный ветер, от которого её защищал отросший зимний подшёрсток, приносил свежие запахи. Их было много. Волчица читала по ним таёжные новости и всматривалась в бескрайнюю, местами белёсую, то ли от тумана, то ли от снега, тёмную, сине-зелёную, даль. Крупная и, несмотря на возраст, полная сил, она надеялась создать здесь новую семью и спокойно дожить оставшиеся годы.
Один из запахов обжёг. Она сразу узнала его. Это был запах человека, который в тот страшный день вместе с другими людьми устроил облаву. Её самец попытался тогда увести нападающих от логова, но был застрелен. Самка же осталась с волчатами и затаилась. Только люди всё равно их нашли. Защищая выводок, она кинулась на охотников, а они стали отбиваться от неё прикладами. Боясь попасть друг в друга, никто не стрелял.
Когда один из загонщиков подошёл к щенкам и стал складывать их в мешок, волчица поняла, что всё кончено. Крупными прыжками она понеслась прочь. Люди палили из своих ружей ей вслед, но, повинуясь какому-то невероятному звериному инстинкту, она то припадала на землю, то отскакивала в сторону. Красные флажки не стали для неё преградой. Перемахнув через них, она навсегда покинула те места.
Больше года она бродила по окрестностям, уходя всё дальше. Наконец, ей показалось, что место найдено. Это было очень далеко от прежнего района кормёжки. Люди здесь не жили, а с местными обитателями она договорилась, отвоевав себе огромный участок, достаточный для пропитания большой семьи.
Теперь человек пришёл и сюда. Его нужно обязательно прогнать. Но нападать, по крайней мере сейчас, нельзя. Запаха стали волчица не боялась, а вот порох… Что бывает, когда от людей пахнет ружейной смазкой, она знала слишком хорошо. Оставалось только проверить, куда он пойдёт. Осторожно, стараясь остаться незамеченной, волчица пошла по следу.
Пятнадцать лет Толян протирал штаны в конструкторском бюро машиностроительного завода. Сначала он чертил никому не нужные спецгайки и шайбы. Потом ему поручили дублировать сто раз проведённые расчёты на прочность. Когда же его повысили до руководителя секции, стал заниматься сочинением регламентов обслуживания и правил эксплуатации. Это то, что пишется в конце паспорта изделия мелким шрифтом, и никем никогда не читается.
За эти годы Толик стал Анатолием Сергеевичем. Он дважды женился и развёлся, приобрёл и потерял друзей, настроил кучу планов и, в конце концов, понял, что ничего интересного в жизни больше не произойдёт. Замкнувшись, он стал нелюдим и неразговорчив. Женщин к себе не подпускал, да и знакомых не особо жаловал. Его мечтой стало – уехать куда-нибудь на зимовку, чтобы работы побольше, а людей поменьше. А ещё лучше – смотрителем отдалённого маяка, чтобы все контакты сводились к привозу продуктов раз в месяц.
Так, в суете и мечтах всё бы и шло, но в КБ появился новый начальник отдела. Чтобы влиться в коллектив, и, как положено, проставиться, вновь назначенный позвал крупных и не очень руководителей к себе на охотничью заимку. В числе приглашённых оказался и Анатолий Сергеевич. К выходным примыкал ещё и праздник, так что мероприятие обещало стать громким. С баней, охотой и другими неформальными развлечениями.
Там-то Анатолий Сергеевич и заболел. Охотой. Всё, что ему мешало в городе, здесь пришлось как нельзя к месту. Неказистая фигура – неладно скроен, да крепко сшит – на которой любой деловой костюм сидел мешком, хорошо подошла для движения по пересечённой местности. Оказывается, на кривых ногах удобно незаметно красться между деревьями, а не в меру длинные крепкие руки вообще незаменимы в тайге. Некрасивое лицо, увидев которое офисные принцессы фыркали и закатывались в смехе, так органично вписалось в пейзаж, что казалось – мужчина всю жизнь провёл в лесу.
