Яростный звон бубенцов гремел в просыпающемся сознании громовыми раскатами.
«Кто только придумал такие противные звуки», зло подумал Сенька и открыл глаза.
Высоченные сосны, обступившие прозрачный панцирь палатки, уходили толстыми стволами вверх, подпирая там шевелимый ветром раскидистый шатер из мохнатых разлапистых веток. Сквозь темно-зеленую толщу густым частоколом пробивались солнечные лучи, придавая пятачку, где они остановились на ночлег, вид симпатичной полянки. Терпкий запах хвои, что стоял в палатке, терзал концентрацией.
«Говорил уже отключить будильник и не ароматить воздух. Нет, никаких реакций. Как это, м-м-м говорится то, а, как рыба об лед или нет, как об стенку горох, с удовольствием вспомнил он старинные, но интересные идиомы из пройденного курса русского языка и литературы, сейчас устрою этому Васе взбучку. Покажу, кто здесь главный», выбираясь наружу, негодовал Сенька на робота-няньку.
Тот стоял ко входу в полуоборот. Большая голова его, слегка склоненная с устремленным вдаль взглядом и руки сложенные на груди, создавали вид человека погруженного в думы.
– Уж не любуетесь ли вы красотами, Карл. – Вместо обычного – доброе утро, едко заметил Семен.
Робот повернулся. Его лицо, если так можно назвать маску из полинефрона, соответственно настройкам выражало озабоченность.
– Я не любуюсь. Эта функция отключена. Я робот МА-48 новейшей модификации. Зовут Вася.
– Рад знакомству, Вася. – Съехидничал мальчик, взъерошенный со сна и страшно сердитый. – Не вам ли я уже говорил отключить эти дурацкие звуки и не душить воздух. Что это за бряканье, а? Где вы только откопали это?
– Отключить нельзя. Можно заменить. Предыдущий разговор об отключении будильника был не завершен, вы отвлеклись. Выберите другие звуки. Ароматизация отключена. В палатку нагнетается естественный воздух.
Бубенцы (уменьшительная форма бубенчики) – Небольшие металлические полые шарики с маленькими кусочками металла или несколькими внутри. Древнее изобретение. Использовались как ударный музыкальный инструмент. Крепились к конской упряжи и одежде шута. – Как всегда, скрупулезно точно выдал ответ робот.
Интонация и тембр голоса, с которым изъяснялся робот, напоминали Семену его родную бабушку. Хорошо знакомые и дорогие нотки будили в нем воспоминание о ней самой и о том времени, когда ему доводилось бывать у нее в гостях: о пирогах с ватрушками, которые бабушка была мастерица испечь; о парном молоке от любимицы ее Зорьки и о песнях, что спевала она протяжно и жалобно иной раз по вечерам и о разговоре как-то произошедшим меж ними одним из вечеров, что засел в голове и всплывал порой со странными чувствами.
«Ты, Сенька, русский – сказала тогда бабушка. На что мальчишка рассмеялся, но твердо ответил, – нет бабуля, я землянин. А я русская.» – с грустью отозвалась, немного помолчав, она….
Напоминали бескрайнее раздолье, крепко пахнущее травами и еще чем-то волнующим и родным; реку широкую и полноводную с крутым покрытым лесом берегом, которая несла свои воды рядом с усадьбой, где жила бабушка и где под ее руководством трудилось 20 роботов, сея и убирая жито в полях того самого раздолья.
Поэтому наверно недавняя злость прошла и ругаться с роботом, расхотелось.
– Не надо мне зубы заговаривать. – Буркнул мальчик. – Лучше объясните, почему вы остановились на столь древнем изобретении? Что вас в нем восхитило или вы, уловив ваш любимый звук металла и громкость, решили меня будить варварскими звуками.
Задал каверзный вопрос Семен. Любил он пошутить с роботом – задать большой пространный вопрос и смутить этим всезнающую машину.
