Наверное, Анне Ричардсон стоило радоваться, что агенты Интерпола хотя бы не стали ее обыскивать и надевать наручники, но после шестичасового допроса в душной комнате она не чувствовала ничего, кроме раздражения.
Агент Хейди Шоу снова вернулась, держа в одной руке пластиковый стаканчик с кофе, а в другой – пачку каких-то бумаг, и продолжила изображать из себя плохого копа. Роль хорошего досталась агенту Фитцу Лидоллу. Любуясь этой парочкой, Анна подумала, что полутораметровой девушке весом сорок пять килограммов и двухметровому здоровяку с бульдожьим лицом и широченными плечами стоило бы поменяться ролями.
Анна успела за свою жизнь увидеть парочку детективных драм и теперь прекрасно представляла, чего ждать от этих агентов. Вот только она невиновна, и им не удастся добиться от нее признания в том, что она приобрела краденую статуэтку для своего работодателя, Аукционного дома «Ваверли».
За последнюю пару месяцев она много узнала о «Золотых сердцах» Райясов, которые были созданы по приказу шейха Хазима Баджала в начале восемнадцатого века. Согласно легенде, эти статуэтки должны были принести удачу в любви его трем дочерям, которые просто обязаны были выйти замуж для процветания своего рода и страны. И одна из этих статуэток до сих пор хранится во дворце прямых потомков Хазима Баджала, вторая ушла на дно вместе с «Титаником», а третью пять месяцев назад украли из дворца кронпринца Раифа Коури. И Раиф убежден в том, что статуэтку украл Рорк Блек по поручению «Ваверли». Нелепое, ни на чем не основанное обвинение, однако кронпринц слишком упрям и настойчив, а Интерпол и ФБР готовы плясать под его дудку.
Бросив пачку бумаг на стол, Хейди уселась за стол напротив Анны:
– Расскажите о Далтоне Ротшильде.
– А вы не читаете газет? – Анна изобразила удивление, чтобы выгадать время и придумать, что именно ей стоит говорить о генеральном директоре аукциона-конкурента.
– Как я поняла, вы были с ним весьма близки.
– Мы были друзьями. Причем «были» – ключевое слово. – Она никогда не простит Далтона за то, что он ее предал и навсегда испортил ее профессиональную репутацию.
– Друзьями? – нарочито недоверчиво переспросила Хейди.
– Значит, вы все-таки читаете газеты.
– Читаю и знаю – вы даже не пробовали отрицать, что между вами была любовная связь.
– А вам бы хотелось, чтобы я все отрицала?
– Мне бы хотелось, чтобы вы просто ответили на вопрос.
– Я уже ответила.
– Но почему вы пытаетесь уйти от прямого ответа?
Анна попробовала поудобнее устроиться на жестком металлическом стуле. Ни от чего она уйти не пытается, а говорит так, как все было на самом деле.
– Мы были друзьями. Он оклеветал меня. Больше мы не дружим, – медленно произнесла Анна.
Хейди поднялась.
Анне очень хотелось взять с нее пример, но как только она пыталась встать с надоевшего стула, кто-нибудь сразу же резко велел ей сесть обратно. Так что ноги у нее уже давно затекли, а о пояснице лучше даже и не вспоминать.
– Где сейчас эта статуэтка? – набросилась на нее Хейди.
– Я не знаю.
– А где Рорк Блек?
– Без понятия.
– Он работает на вас.
– Он работает на «Ваверли».
– Не играйте словами.
– Повторяю, я не знаю, где он.
– Вы знаете, что врать Интерполу противозаконно?
– Я знаю, что могу вызвать репортера из «Нью-Йорк таймс».
Хейди сложила руки на столе и подалась вперед:
– Это угроза?
Анна чувствовала, что у нее уже начинают сдавать нервы.
– Я бы хотела позвонить моему адвокату.
– Виновные люди постоянно так говорят.
– Так же как и женщины, которым пять часов подряд не дают сходить в ванную комнату.
– Я могу задержать вас и на двадцать четыре часа даже без всякого обвинения.
– И даже без ванной комнаты? – уточнила Анна.
– По-вашему, мы здесь шутки шутим?
