Разговор о собственных стихах представляется мне, с одной стороны, заведомо проигрышным делом, ведь самому о себе рассказывать и невыгодно, и неловко. Но, с другой стороны, это, может быть, единственная возможность сказать правду своими словами, выразив собственное мнение. Это субъективно, но субъективность и составляет суть лирики, а лирическое стихотворение может быть одухотворено только личным чувством, личным взглядом, и чем пристрастнее это личное, тем больше доверяешь ему.
Выбирая стихотворения для этого сборника, в аннотации которого указано: «избранные стихи», я руководствовался прежде всего тем, насколько эти стихи отвечают нынешнему времени, и как они отвечают. Ответ этот совершенно не обязан быть позитивным. Напротив, как мне представляется, поэзия постоянно противостоит самой эпохе в лице её господствующих течений, тенденций и особенно моды.
Мода претендует на всеобщность даже в самых экстравагантных и экстремальных своих выражениях. Нынешняя же мода особенно агрессивна, беспардонна и настырна. Она назойливо маячит в виде нелепых инсталляций в классических музейных залах, или в виде скульптур-раскоряк в регулярных парках XVIII века. Нескромный и грубый эпатаж, сопровождающийся назойливым стремлением присоседиться к классике, в крайнем случае, прямо и непосредственно, так сказать, физически заслонив собой – вот характерная черта современной художественной моды.
Между тем даже самое малое прикосновение к темам, дорогим русскому сердцу, в принципе отвергает саму возможность «цитирования», «иронизирования», «эпатажа», «инсталлирования» и иных методов, принятых в практике постмодернизма. Более того, не только методы, но и сам стиль представляются мне нисколько не авангардными, но, напротив, стремительно устаревающими и практически исчерпанными уже в наше время.
Но есть и другая сторона вопроса, неизмеримо более сложная, и, если внимательно всмотреться, трагическая. Возьмите наши самые дорогие темы – народ, война, родина. Вспомните прекрасные и неповторимые произведения, звучащие из нашего прошлого, и подумайте, можно ли создать после них такое, что не стыдно будет поставить рядом? Поэт сказал: «Можете – попробуйте!» Ответственность такова, что напрашивается решение – лучше бы и не пробовать. Уйти от этих тем, искать что-нибудь иное, более спокойное, менее озвученное.
Так говорит приспособленец, но это лишь первая часть проблемы. Вторая, бóльшая, состоит в том, что в наши дни дальнейшее существование и русской культуры, и самой Руси – под угрозой, которая все растет. А есть и третья часть, нравственная. Достаточно открыть один, любой том великой русской литературы, и ты переносишься в наше прошлое, и тебя обступают с детства дорогие тебе люди, которых ты никогда не встречал в жизни, но с которыми разговаривал, спорил, пел песни, молился, трудился, сражался… А за ними – сонмы и сонмы русских людей, давно ушедших в лучший мир.
