Объявления о взлетах-посадках сыпались в зал ожидания одно за другим, а я нетерпеливо смотрел на часы и все больше переполнялся радостью: сестра уже в самолете, значит, скоро мы будем вместе. Вообще-то, забрать ее сюда надо было давно, как только развалился Советский Союз, но тогда она ухаживала за больной старшей сестрой и еще был жив ее парализованный муж. А нынешней весной я получил от нее толстую заказную бандероль с фотографиями нашей многочисленной семьи и припиской: «Мне стукнуло семьдесят. После смерти мужа и сестры осталась, как перст одна, причем, за границей, в чужом Узбекистане. Вдруг представила: если со мной что случится, то соседи будут хватать и тащить из квартиры все ценное, а дорогие нам снимки родителей, братьев и сестер затопчут, как мусор, поэтому высылаю их тебе, самому младшему, ты сохранишь их для детей и внуков».
Если со мной что случится… Понятные слова. Страшные. Ведь каждый человек смертен, а старый, к тому же, – внезапно смертен…
Мои размышления прервал резкий толчок в спину и виноватый густой бас:
– Простите, пожалуйста!
Поправив очки, я оглянулся. Грузный, бородатый пассажир с огромным серым чемоданом на колесиках, улыбнулся мне скованно, и, растерянно глядя вверх, на световые указатели, продолжил бег к стойкам регистрации. Его лицо и глаза я видел не более полминуты, однако уже готовая было вспыхнуть досада почему-то угасла. Опять я удивленно подумал, что некоторые люди с первого взгляда нравятся, располагают к себе, а другие – вызывают неприязнь. Видимо, с этим толстяком мы на одной психической волне. Проводив его дружеским взглядом, я вернулся к мыслям о письме сестры. Не давала покоя страшная фраза: если со мной что случится…
Помнится, рассматривая полученные фотографии, сильно захотелось перевезти сестру к себе, собственно, такое желание возникало всегда, если не мог до нее дозвониться и душа ныла в тревожной беспомощности.
Надо, надо ее забрать!
Однако любимая жена, практичная и решительная, восприняла мое намерение в штыки:
– Денег, которые сестра выручит за свою квартиру, не хватит даже на плохонькую комнатку в коммуналке. Имей в виду, здесь жилье чрезмерно подорожало, а в Узбекистане, подешевело стократно.
Проработав всю жизнь секретарем-машинисткой при городском начальстве, она до сих пор любит броскую одежду, умело подкрашивает свое вянущее «осеннее» лицо, и козыряет вычурными канцелярскими оборотами, а уж вместо «очень», всегда говорит – «чрезмерно».
– Родственники для того и существуют, чтобы помогать друг другу, – пытался я доказать свою правоту, для чего излишне ласково заглядывал в ее дивные синие глаза. Однако гипноз не получался, она с издёвкой цедила сквозь зубы:
– Звучит красиво и даже тянет на афоризм. Сам придумал? Можно, я запишу? А теперь скажи, господин Заботин, как мы, два пенсионера, поможем ей? С каких доходов?
– Слава Богу, мы не бедствуем, я еще продолжаю работать, значит, пару месяцев могу отдавать сестре пенсию, думаю, за это время она оформит гражданство и начнет получать свою пенсию. А насчет квартиры… Не зря говорится: с миру по нитке, голому – рубашка. Сколько-то денег привезёт она, за сколько-то я смогу продать заводские акции, немного возьмем в долг у твоей подруги, торговки Галины Романовны, а остальное добавит Михаил, ведь он бизнесмен, а не какой-то рядовой инженер-механик…
– Ничего лучше не придумал? – резко вздыбилась жена и, чтобы показать в очередной раз какая она любящая да заботливая, а я – черствый эгоист, витающий в облаках, язвительно добавила: – Обездоливать единственного сына, у которого в последнее время торговля на ладан дышит.
