Пролог
10 сентября 1996 год.
Нидлз поставил кружку на стол и медленно положил ногу на ногу, будто бы боясь издать лишний звук, но, зная его, можно было сказать, что он к чему-то готовился, точно так же, как хищный зверь готовится к прыжку.
– Итак. Почему ты схватился за нож? – Медленно и почти шепотом проговорил он. – Какой был у тебя мотив? Надоела школа или надоело делать уроки? – Тон Нидлза становился все жестче, но тот, кто сидел напротив него, не желал говорить.
– Почему ты прятался в кладовой? Тебе было стыдно?
В ответ на вопрос Нидлз увидел только то, как его подозреваемый опустил глаза в пол еще сильнее. При этом терпение детектива быстро подходило к концу. Он слишком долго проработал в управлении, чтобы какой-то мальчишка трепал ему нервы и тратил драгоценное время, которое он собирался провести в баре с друзьями.
– Да скажи ты уже что-нибудь! – Нидлз перешел на крик и сильно стукнул кулаком по столу. Мальчик, который сидел напротив него, подпрыгнул от неожиданности и поднял на детектива большие, полные ужаса и слез глаза. Но он по-прежнему молчал.
В этот момент дверь маленькой и тесной допросной открылась, и в комнату вошла женщина:
– Что тут происходит? Детектив, что вы себе позволяете, перед вами же ребенок!
– Этому ребенку… уже 11 лет… Этот МАЛЬЧИК убил своих родителей…
– Нет, он не мог совершить этого! С ним только что беседовали психологи, он до смерти напуган и он не причастен к убийству. Вы не должны были проводить никакой допрос, вы нарушаете все возможные правила! – Женщина смотрела на него с неким презрением и явно была недовольна тем, что увидела. – Вы сможете продолжить разговор только в присутствии детского психолога и адвоката. Психолог уже стоит перед вами, а вот адвоката придется подождать. А пока я попрошу вас покинуть комнату допроса.
Нидлз чувствовал негодование и злость, хотя он понимал, что не совсем прав в этой ситуации, но тем не менее, вышел из комнаты.
А после вышел и из участка, решив заглянуть в супермаркет, перед входом он вставил купюру в автомат с едой и вытащил сандвич с курицей, грибами и сыром. Начался ливень, поэтому ему пришлось купить еще и плащ от дождя – остался лишь синий.
Поспешно натянув дождевик, Нидлз побежал в сторону участка. Войдя в холл, он стряхнул с синего плаща остатки дождя и свернул его в сумку. Затем усевшись в довольно неудобное деревянное кресло, начал кушать сандвич, в ожидании возможности продолжить начатое ранее дело.
Примерно через час приехал адвокат, и лишь тогда Нидлзу разрешили поговорить с мальчиком. Детектив вошел в допросную, где на него смотрели недоверчивым взглядом адвокат Майкл и детский психолог Джулиет. Мальчик по-прежнему сидел за столом также неподвижно.
– Можете начинать, детектив. – Протянул адвокат.
Нидлз сел за стол, открыл папку, которая лежала перед ним, и обратился к мальчику:
– Итак, скажи мне, что ты видел, и что ты помнишь.
Прошло несколько минут, пока психолог убеждала мальчика вступить в диалог, и это дало свои результаты:
– Я проснулся… от криков… кричала моя мама. Я не знал… что случилось, но мне стало страшно. Я вышел в коридор… – Мальчик заплакал. Нидлз закатил глаза, но промолчал.
– Хорошо, продолжай, нам важно каждое твое слово. – Ласковым голосом продолжала убеждать ребенка Джулиет.
– Я вышел в коридор, но тут услышал и крик папы… Я решил, что произошло что-то плохое, поэтому побежал в кладовую и спрятался за коробками… – Глаза мальчика снова налились слезами.
– Молодец, что ты сделал так, это было правильным решением. Что было дальше?
– Я не знаю. Я сидел там… очень долго. Скоро крики стихли. Стало тихо. Но я не выходил. Я продолжал сидеть там. Потом я услышал шаги. Кто-то ходил в коридоре. Это был мистер Ленни.
