Звездный рыцарь

Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково...

А. и Б. Стругацкие

Первые абзацы приключенческих романов пишутся приблизительно в одном стиле: интригующая обстановка, экспрессия, загадочные или трагические происшествия... Например, так: «Тьма благоприятствует смерти. Вот что не раз повторяли его учителя и о чем он никогда не забывал». Или так: «Глава первая, в которой неизвестный корабль с неизвестным капитаном бороздит неизвестное море в поисках неизвестного острова». Или уж, на самый крайний случай, вот так:

– Мы поднимаемся?

– Нет, напротив, опускаемся!

– Хуже того, мистер Смит, мы падаем!

Весьма приятно, когда начало повествования столь эффектно. Но вот если твой собственный корабль, скрученный блуждающим гравитационным вихрем и превращенный в наглядное пособие по элементарной топологии, падает в объятия неизвестной планеты – приятные ощущения, как правило, не возникают, скорее уж наоборот: эмоции бывают исключительно отрицательными. На аэростатах в соответствующей ситуации принято сбрасывать за борт балласт, на шхунах рубят стоячий такелаж и наиболее опытные морские волки лезут в рундучки за чистыми рубахами, в самолетах же пилоты срочно жмут на кнопки аварийного катапультирования.

Ничего подобного Роман не мог себе позволить – особенно рубить такелаж. Ему до слез было жалко новенький грузовой ВН-43700, ласково именуемый «Венечкой», а в редкие минуты раздражения – «веником». Он получил «Венечку» всего десять месяцев назад и успел привязаться к трудяге-грузовозу. Они уже побывали вместе на Мицаре – отвозили резервуары для отловленной живности зоологам, а на обратном пути прихватили три тонны чистейшего европия для заводов на Ио. Во втором полете – к Бете Змееносца – они транспортировали массу разнообразной автоматики на одну из планет этой странной звезды. Третье путешествие, к Ригелю-14, заканчивалось плачевно и на значительном удалении от Земли.

Изувеченный «Венечка», местами напоминающий смятую фольгу от шоколадки, почти удачно свалился на лесную прогалину. Роман раздумчиво помассировал ушибленный лоб, пытаясь выудить из сумбура мыслей хоть одну сколько-нибудь дельную, и сумрачно поиграл клавишами пульта.

– Да-а, – изрек он наконец. – Сели мы с тобой, друг мой «Венечка», в преогромную поганую лужу. И всего-то парой пустячков отделались: чуть-чуть преобразился внешний вид (этакий, понимаешь ли, звездный поп-арт, родная мать не узнает), нет герметичности между отсеками – ладно, это-то поправимо, – горючее драгоценным шлейфом рассеялось по ближнему космосу, а самое прелестное – нет и не будет связи с Базой. Давай-ка проверим с тобой атмосферу, воду и что там еще по инструкции полагается. Надеюсь, хотя бы такие простейшие манипуляции мы в состоянии проделать?..

Жрецы, сивиллы, ведуны, целители, волшебники

и чудодеи всегда вели себя таинственно

и отчужденно и вовсе не стремились

быть запанибрата с окружающими.

Д.Б.Пристли

Как всегда, в первый день лета были назначены турниры. Эльмиты, страстно любившие всевозможные праздники, готовились задолго до назначенного дня. Бойцы приводили в порядок доспехи и полировали оружие, мастера кулачного боя размачивали наручные ремни, музыканты наигрывали новые мелодии, поэты слагали баллады. Те же, кто собирался участвовать в празднестве лишь в качестве зрителей, украшали Большой город, сплетая в пышные гирлянды цветы и ветки, развешивая штандарты, расшитые именами и эмблемами победителей турниров прошлых лет. Самой нарядной, без сомнения, становилась площадь возле мужского Дома Собраний, где рыцари перед боем давали клятву чести – сражаться, не применяя недозволенных приемов. Отсюда уходили на ристалища, и сюда же возвращались победители – получать награды и звания из рук Старшин. Здесь же состязались певцы и поэты, поскольку их искусство не требовало ни специальных помещений, ни каких-нибудь особых условий: свободное место да внимательные слушатели – вот и все, что им было нужно.