Гранит науки оказался местами твёрдым до одури, местами попросту несъедобным. За прошедшее с окончания школы время я успел порядком подзабыть, каково это вообще – учиться, и мозги воспринимали новую для себя информацию на редкость неохотно. По сути, последние несколько дней я только и делал, что жалел о своём опрометчивом намерении получить высшее образование.
Казалось бы – ерунда, первая неделя первого курса, что там может быть такого сложного? Забей на лекции и пей пиво, благо есть с кем и на что, а сессия ещё очень нескоро, да только я мучился со вступительными экзаменами вовсе не для того, чтобы вылететь по итогам семестра. А не вникну в высшую математику и прочие точные науки и вылечу с гарантией. Это как раз тот самый гранит, который хрен откусишь.
Но были в расписании и предметы, которые не просто нагоняли тоску, а прямо-таки вызывали тягостное недоумение самим фактом своего включения в учебную программу. Нет, понятно, что высшее образование подразумевает расширение кругозора, но нам его принялись расширять определённо куда-то не в ту сторону.
Историю мировых религий читали в огромной аудитории всему потоку сразу, только это обстоятельство и примиряло с необходимостью тратить на всякую муть изрядную часть субботнего утра. На заднем ряду не было нужды изображать внимание, мы играли в очко.
Мы – это я и Витя Медников, тоже поступивший в политех уже после армии. Компанию нам составлял Миша Ильченко с рабфака, но его скосила усталость – слишком уж насыщенным выдался пятничный вечер; он тихонько посапывал, уронив голову на руки. Мы столь откровенно не наглели и кидали карты на скамью, да и тасовали колоду исключительно под партой.
Я оглядел строчивших конспекты первокурсников, среди которых, к моему удивлению, оказалось не так уж мало девушек, потом вздохнул и задал риторический в общем-то вопрос:
– Ну и кому это надо?
Витя понял меня с полуслова и с издевательской обстоятельностью принялся перечислять:
– Тебе, мне, преподу, декану, ректору, министерству образования…
– Им – понятно. Нам с тобой зачем?
– Чтобы диплом установленного образца получить. По учебному плану должно быть начитано определённое число оговоренных дисциплин. А ты как хотел?
Я только тягостно вздохнул и принялся тасовать колоду. Витя беззвучно заржал.
– Нам ещё повезло! Этот препод раньше курс истории КПСС вёл. Как тебе партийную историю сдавать, а? Да и сам он втирал, что религия – это опиум для народа, а тут, видишь, как обернулось? Тоже не позавидуешь.
– Да ладно, работа – есть работа.
– А может, он из идейных коммунистов?
– Идейные коммунисты сейчас в церковь как на партсобрание ходят, – возразил я. – Атеизм больше не в моде.
– Маятник качнулся, – согласился со мной Медников, а только прозвенел звонок, толкнул локтем в бок соседа. – Миша, подрывайся! Осталась пара физры, и пиво пойдём пить.
– Оба пункта мимо, – помотал Ильченко растрёпанной головой. – Водички хлебну и до дому.
– Вечер удался?
– Ага.
Студенты собирали конспекты, кто в дипломаты, а кто и просто в пластиковые пакеты с цветастыми рисунками, освобождали парты и шумной толпой валили на выход. Я всеобщему поветрию пока не поддался и носил тетради и немногочисленные учебники в сумке с надписью «BOX»; вот и сейчас закинул её на плечо, выждал, когда схлынет устремившаяся на выход толпа, и без лишней спешки спустился по проходу меж рядами к кафедре лектора, а там вслед за остальными прошествовал в коридор.
На крыльце Миша Ильченко пожал нам руки и потопал к остановке, не пожелав оставаться на последнюю пару. Ну да – в его состоянии физические нагрузки определённо противопоказаны.
Медников повертел головой, высматривая одногруппников, потом закурил.
