17 дней пути некроманта
Пролог
50 лет назад.
Молодая девушка судорожно пыталась зажать руками страшную рану на груди товарища. Безуспешно. Горячая кровь хлестала потоком, за мгновения унося жизнь из крепкого тела молодого мужчины.
– С… Свияга…,– слова разобрать было сложно. Алая жидкость забулькала в горле, плеснув из уголков губ. Сократившись в последний раз, мышцы расслабились и юный, но такой талантливый маг затих.
Девушке хотелось завыть. Она потеряла последнего друга на этой земле. Не знавшая родителей, выросшая с дедушкой и уже похоронившая его, нелюбимая за свой резкий и независимый характер никем. Она осталась совсем одна.
Уткнувшись в бессильной злобе в пропитанную красным рубаху мага, она тяжело дышала. Внутри горел огонь, магические артерии разрывало болью, по телу пробегали судороги, выворачивая суставы. Глаза. Сильно пекло глаза, но слез не было.
А вокруг продолжался бой. Хотя, это был не бой. Это было побоище.
– Свияга!– вдруг донесся до нее крик их преподавателя,– Свияга, вставай! Сюда, быстро!
И она очнулась. Очнулась, чтобы тяжело подняться и обвести еще недавно дружелюбную поляну совсем другим взглядом. И увидеть то, на что раньше была не способна. Теперь она тоже могла убивать. Не руками, нет. Она видела потоки силы, питающие давно умерших и переродившихся в зомби людей. Могла обрывать эти пульсирующие нити. Развоплощать ныне безумных тварей. И спасать своих товарищей, которые были беззащитны перед ними. Потому что студенты бытового факультета были не обучены сражаться с нежитью. Не позволял этого их дар. И не их это предназначение. А вот она, еще утром бывшая просто ведьмой, уже умела. Но для этого понадобилась смерть Романа. Ее друга. Ее тайной и тихой привязанности, первой девичьей любви.
Свияга подняла руки. В плавном танце кистей засверкало огромное скопление силы. Для уничтожения пятерых зомби, напавших на группу практикантов, приехавших в район Рваных болот, хватило одной только волны. Рык нежити сменился визгом и все стихло. Девушка опустила руки. Она больше не чувствовала угрозы. Эманаций нежити больше не было поблизости.
– Свияга, ты в порядке?– налетел на нее их профессор, схватил за плечи, развернул к себе. И отступил, опешив.– Девочка, твои глаза…
– Смотрите, Свияга теперь некрос!– раздался голос кого-то из парней.
Кто-то из девчонок взвизгнул, кто-то ахнул. Но ей уже было все равно. Она чувствовала свою силу. И боль. И смотрела теперь на мир подернутыми тьмой глазами.
Как и завещал когда-то дед, наследие рода Дайдрейн проснулось в ней через любовь и смерть.
***
Поверхность воды была спокойной. Налетавший периодически ветерок подергивал ее поверхность мельчайшей рябью, но породить волну не мог. Рассевшись по кустам и на тонких ветках молодых деревьев, непуганые пичуги встречали поднимающееся солнце своими звонкими трелями. Вдоль берега этого прозрачного озерца еще можно было угадать колею давно заброшенной дороги. Прошло уже более полувека, как по ней прокатились колеса последней телеги и подковы лошадей оставили свои отпечатки в пыли.
Вездесущий бурьян завоевывал землю, которую укатывали и утаптывали годами. Сантиметр за сантиметром он вспарывал почву и распространял свои щупальца-корни. Природа могуча. Когда исчезает человек со своим безудержным желанием разрушать и перекраивать под себя – природа начинает залечивать свои раны, как будто торопясь стереть следы его присутствия.
Несчастье, которое произошло здесь почти полвека назад, вынудило людей покинуть эти места. Были брошены поселения, плодородная, возделанная земля. Испуганный скот разбежался по окрестным лесам, погибая от голода или в зубах хищников.
Королевские маги, участвуя в эвакуации, придирчиво досматривали каждого человека. Любого, на чей счет возникали малейшие сомнения – убивали. Это было страшное время. Страшное горе. Молва, разносимая выжившими по всей стране, причудливо деформировалась и приобретала новые пугающие подробности. Те же, кто знал правду, молчали.
