Калькутта, Индия, 7 декабря 1808 г.
Какая блаженная прохлада! – внушала себе Перси, усердно обмахиваясь веером. Холодный сезон, и в восемь вечера здесь ничуть не жарче, чем в августовский полдень в Англии. Да и дождя нет, слава небесам. Как долго надо прожить в Индии, чтобы привыкнуть к этой духоте? Она припомнила, каково ей пришлось с марта по сентябрь, – и прохладная струйка пота побежала у нее вдоль спины.
Зато – нет худа без добра – в таком климате можно расслабиться и насладиться полным покоем. Другого выбора, в сущности, не было, кроме как оставить на себе как можно меньше одежды – насколько позволяют приличия – из тончайшего муслина, нежного батиста или струящегося шелка.
Наконец-то завершается год ее ссылки, однако по возвращении в Англию ей будет так не хватать этого кошачьего чувства бездумной томной лености. Она наблюдала из большого Мраморного холла губернаторской резиденции за стайкой молодых леди в приемном зале и думала, что в таком знойном климате у нее есть свои преимущества: прелестные блондинки, обычно нежно-персиковые, от жары «цвели» пунцовыми пятнами, в то время как она, «цыганка» – по их насмешливому определению, – лишь слегка подрумянивалась.
Она довольно быстро приспособилась к местному ритму жизни: на рассвете, по холодку, выезжала на верховую прогулку, в тягучие часы послеполуденного зноя спала или праздно лежала в шезлонге, сберегая силы для вечерних развлечений в светском кругу. Если бы за ней не тянулся шлейф грязных слухов и сплетен, она, пожалуй, смогла бы прийти в себя здесь, в Индии. Но злые языки не оставляли ее в покое.
Сейчас ей очень хотелось очутиться в Англии. Хотелось зелени и моросящего дождика, туманной дымки и ласкового солнца. Истекал оговоренный срок ее изгнания: теперь она могла вернуться домой и надеяться, что папочка простил ее, что ее возвращение в свет не потревожит праздных болтунов.
А если потревожит? С этой нелегкой думой она неспешно прошла из террасы в зал, при этом ее губы привычно изогнулись в самоуверенной улыбке. «К черту этих шипящих кошек с их вкрадчивым шепотком, к черту этих повес, воображающих, что меня достаточно лишь пальцем поманить. Я ошиблась – доверилась мужчине, только и всего. Наука впредь. Распускать нюни – пустое». С этой мыслью Перси резко захлопнула за собой дверь и внимательно оглядела зал с купольным сводом и двойным рядом мраморных колонн.
«Королева Бенгалии» отправлялась в Англию в конце этой недели, и почти все ее пассажиры присутствовали здесь, на приеме у губернатора. Разумеется, им предстоит поближе познакомиться друг с другом в течение многомесячного плавания. Здесь были несколько важных чиновников Ост-Индской компании, путешествующих в качестве суперкарго; группа армейских офицеров; коммерсанты – некоторые с женами и дочерьми; а также ряд благовоспитанных молодых людей – сотрудников компании, уверенно восходящих по карьерной лестнице к власти и богатству.
Перси улыбнулась и игриво помахала веером двоим из них – близнецам Чаттертон, стоявшим у дальней стены зала. Обворожительный лентяй Дэниел и заводной, напористый Коль, еще не скованный узами брака – мамочка не выскажет явного неудовольствия, если Перси вернется домой, помолвленная с этим оболтусом. Не слишком блестящая партия, но все же – младшие братья графа Фламбурга. В их компании было весело, но ни один не сумел по-настоящему взволновать ее. Возможно, никому больше и не удастся такое: ведь она научилась не доверять голосу сердца.
Скромница Эйврил Хейдон, окруженная компаньонками, приветливо помахала ей рукой, и Перси мимолетно улыбнулась в ответ. Любезная Эйврил: прекрасно воспитанная молодая леди, обладающая многими достоинствами – и такая миловидная. Как ни странно, но в светских кругах Калькутты мисс Хейдон – одна из редких здесь «благонадежных невест» – стала единственной сносной собеседницей для Перси. Возможно, потому, что Эйврил, будучи богатой наследницей, не унижалась до неуместных восторгов по поводу графской дочери, впавшей в немилость и сосланной в Индию. Она никогда не поддерживала тех, кто воспринимал леди Перси Брук как мишень для состязания в злословии. Улыбка на лице Перси словно застыла; да, они вполне готовы нанести удар. Правда, никому из них еще не представился такой случай – они тщетно надеялись, что Перси станет искать их расположения или дружбы.
