Хартфордшир, 1799 г.
– Я люблю Даниэля и буду ждать его возвращения, а потом выйду за него замуж! – София Лэнгли вызывающе посмотрела на Кэла. Ее маленькая грудь – когда только она успела у нее появиться – приподнималась и опускалась в вырезе старомодного платья, нос, по обыкновению, был вымазан углем.
– Послушай, это просто смешно. Вы оба слишком молоды.
Кэл подавил внезапное желание схватить ее, приподнять, как маленького худого котенка, на которого она была похожа, и встряхнуть как следует, чтобы привести ее в чувство. Он не мог понять, почему его брат-близнец обратил внимание на одну из дочек их соседа – мелкопоместного дворянина, вот на эту худышку, совсем еще ребенка.
– Ты не понимаешь меня. Впрочем, ты меня и раньше никогда не замечал, а когда приезжаешь к нам, то не обращаешь на меня внимания. А теперь вдруг решаешь, что для меня лучше. Мне уже семнадцать, а Даниэлю столько же, сколько тебе. – Она с возмущением смотрела на него, слегка прищурив голубые глаза – безусловно, самое большое украшение ее внешности.
Он оставил этот детский лепет без ответа. Ну да, ей семнадцать и три дня, а ему восемнадцать, и он на десять минут старше своего брата-близнеца. Но в свои восемнадцать он был мужчиной и не вступал в перепалку с девушками.
– Почему ты считаешь, что я тебя не замечал? Мы всегда играли вместе, когда были детьми.
Она фыркнула. Он понял, что это означает. Она вечно крутилась около них, и они ее терпели, иногда брали в качестве принимающего игрока в крикете или когда надо было изобразить девушку, которую спасают от дракона, сарацинов или французов, но это никогда не делало ее полноправным участником игры.
– Мы оба уезжаем далеко и надолго. Ты вырастешь и встретишь подходящего молодого человека, влюбишься в него и выйдешь замуж.
Он пожалел о своих словах – это было бестактно. Она резко выпрямилась. Худенькая и высокая, она теперь достигала его подбородка.
– Ты просто высокомерный воображала. И как ты только можешь быть близнецом такого замечательного человека, как Даниэль, просто не понимаю, Каллум Чаттертон! Я люблю Даниэля и клянусь, что все равно выйду за него, а тебе желаю влюбиться по уши в девушку, которая разобьет твое сердце!
Она повернулась и хотела выйти, гордо подняв голову, но споткнулась о край ковра, и эффект был испорчен. Он рассмеялся, и она вышла, сердито захлопнув за собой дверь. Кэл покачал головой и пошел возобновить прерванные сборы перед отъездом в Индию.
Хартфордшир, 5 сентября 1809 г.
– Это от Каллума Чаттертона. – София Лэнгли подняла глаза от листка бумаги, лежавшего на столе рядом с чашкой. Ее мать замерла удивленно, не донеся до рта тост. – Он пишет, что заедет сегодня вечером.
– Значит, он вернулся… – озабоченно сдвинула брови миссис Лэнгли. – Я думала, он не появится в Холле до марта.
– Да, он вернулся.
Она не могла понять, зачем этот человек, брат Даниэля, хочет приехать сюда спустя шесть месяцев после гибели ее жениха. Лорд Флэмборо мало о нем рассказывал – интересно, почему?
Уилл Чаттертон, граф Флэмборо, старший брат близнецов, был их ближайшим соседом, хорошим другом, слишком хорошим, подсказывала ей совесть, и именно он принес весть о гибели Даниэля. Ее жених погиб при крушении судна, которое везло братьев из Индии после десяти лет пребывания в этой стране. Они служили в Восточной Индийской компании. Уилл заботился о ней, пока она была невестой его брата, а теперь он ничего им не должен, раз Даниэль погиб.
София взглянула на руку без обручального кольца, выглядывавшую из узкого манжета ее утреннего пеньюара темно-зеленого цвета. Она носила черное три месяца и только что перешла на полутраур. При этом до сих пор чувствовала себя лицемеркой, когда при встрече с ней друзья сочувственно вздыхали по поводу ее утраты, всячески выражая свою симпатию.
