Умирать очень, очень больно. А еще и страшно. Страшит
неизвестность и небытие. Что я оставила после себя? Мать, у которой
кроме меня больше нет родных детей, только приемный сын. И мой
отец, но у него есть родной ребенок. И все! Больше ничего после
меня не осталось. Был человек и не стало. Как лист на дереве – по
осени он опадает, но мир от этого не только ничего не теряет, но
еще и приобретает. Но в отличие от листа, я надеюсь, что оставила
после себя хотя бы воспоминания. Хочется верить, что приятные.
Но это вряд ли – с моим-то характером!
Я думаю? Разве умершие думают? Думаю – значит живу! Надо бы
открыть глаза и оглядеться, куда я собственно попала. Может меня
оживили как и планировал Лай? От воспоминаний о белобрысом,
голубоглазом эльфе в груди защемило. Как он переживет мою смерть?!
Надеюсь справиться.
Пугает меня тишина вокруг! Даже уже и не знаю что страшнее –
умирать или узнать, что там за Завесой? Пока не открою глаза, не
узнаю, что же меня окружает, и где я все-таки нахожусь.
Так, набираюсь храбрости и открываю глазки. На раз… два…
три!
Да, я ожидала увидеть что угодно, но только не то, что предстало
перед моим взором! А узрела я следующую картину: около меня стоит
прекрасная женщина с рыжими волнистыми волосами. Высокая и
стройная, она возвышалась надомной и внимательно смотрела на меня
своими огромными, ярко-зелеными глазами. Странно, платье и волосы
незнакомки развивались, но ветра я не чувствовала.
– Я уж подумала ты не решишься открыть глаза, – улыбнулась мне
незнакомка.
– С кем имею честь разговаривать? И где я собственно оказалась?
– подозрительно уточнила я.
Женщина рассмеялась звонким смехом, лукаво поглядывая на меня. А
вот мне совсем не смешно. Я все же верила, что Лай меня спасет, но
видно не судьба. Огляделась вокруг. Ощущение, что вокруг туман,
даже поверхности, на которой стою, не видно. Но раз рядом нет
эльфа, значит, я точно не ожила. Следовательно…
– Ну, наконец-то догадалась! Я думала ты посообразительнее.
– А часто умершие быстро соображают? – огрызнулась я.
Глянула в разрез платья, куда вонзился нож. Крови нет, платье
чистое. Только место, куда вонзился нож, обозначается треугольной
звездочкой в основании розы-шрама. Что ж, здравствуй загробная
жизнь. Вот мне интересно, эта рыжая ехидна будет меня все время
сопровождать или я смогу встретиться с кем-то еще? А может мне и
вовсе придется вечность провести в одиночестве?
– Ни то, ни другое.
Она, что, мысли читает?!
– В некотором роде. Ты уверенна, что хочешь узнать именно это?
Больше у тебя нет вопросов?
– Узнать мне хочется больше, чем я могу задать вопросов. Даже не
знаю с какого начать. Вот я до сих пор не знаю, с кем разговариваю
и лишь смутно догадываюсь куда попала. Хотелось бы в этих вопросах
побольше конкретики. Так же меня волнует, как прошло
жертвоприношение и засчиталась ли моя смерть в соответствии с
Пророчеством. Из этого следует вопрос, проснулась ли магия? Еще
меня волнует…
– Я поняла, поняла. Давай по порядку. Я – Лания, верховная
Богиня. Ты еще не на Пути в Чертоги, но уже умерла. А на счет
пророчества смотри, – и Богиня провела рукой, разгоняя часть тумана
окружавшего нас.
Открывшийся голубой проем пошел мелкой рябью, а потом перешел в
очень точную картинку. Последняя глаз совсем не радовала. На ней
лежала я на белом алтаре, вокруг суетились эльфы, что-то напевая и
совершая какие-то манипуляции руками. Наконец, один из них
отрицательно покачал головой Лаю, и они все вместе покинули место
жертвоприношения. «Цветок», как я обозвала образованные из мрамора
гнутые стены, опустел. То, что меня не смогли оживить, я переживу
(смешно звучит для умершего человека), но проснулась магия или
нет?
