Тупик, из которого видно море
Эмиграция редко бывает тем, чем мы её себе представляли. В новых городах шум улиц глушит голоса, к которым привыкла. Лица незнакомых людей сливаются в одну бесконечную ленту, а дни складываются в одинаковые отрезки, где важные события – поход в магазин или звонок из дома. Обещанная «новая жизнь» оказывается тихой, вязкой, с длинными паузами между встречами и редкими письмами от тех, кто остался там. Вечерами, когда окна напротив гаснут почти одновременно, в комнате становится особенно заметен холод, который идёт не от стен. Мечта о новой жизни часто разбивается о рутину, одиночество, культурный шок и ощущение, что все пути перекрыты.
Можно прислониться к перилам моста, подольше смотреть на воду и вспомнить, что торопиться больше некуда. Чужие голоса, смех из кафе, скрип трамвайных рельс – всё это проходит мимо, оставляя место ровному, почти осторожному стуку сердца. Оно бьётся иначе, чем раньше, но всё ещё напоминает, что здесь, среди чужого, есть кто-то свой.
Но тупик – не каменная стена, а место, где можно замедлиться, прислушаться к себе и выбрать, в какую сторону действительно хочется идти. Здесь, в этой точке, можно перестать бежать за чужими ожиданиями, перестать держаться за картинку, которую придумала когда-то «до». Можно наконец заметить, что под слоем усталости и разочарования всё ещё есть та, кто мечтала. Она обнажает то, что мы старались не замечать, и заставляет задать вопросы, на которые мы давно не отвечали честно. Чего я на самом деле хочу? Что для меня значит «жить хорошо»? И что я готов оставить позади, чтобы шагнуть туда, где буду собой?
Мы боимся этих вопросов, потому что за ними нет готовых ответов. Но именно это и делает их ценными: они открывают пространство для поиска, вместо того чтобы загонять нас в рамки.
Меня зовут Эвелина Терзян. Я член ассоциации самопомощи "La Cura di sè" в Милане и, как и многие, знаю эмиграцию не по книгам. За эти годы моими временными домами были Греция, Франция, Испания, Португалия. Но только в Италии я осталась, хотя приехала сюда без знания языка, без документов, без накоплений.
Я прошла через всё то, о чём редко пишут в красивых историях эмиграции: одиночество, потерю опоры, культурный шок, бесконечные бытовые трудности и разочарования. К этому добавилось то, о чём обычно говорят шёпотом, диагноз, который навсегда меняет жизнь. Уже больше одиннадцати лет я живу с ВИЧ, и три из них на терапии, в одном из самых красивых городов Италии, Генуе, среди лигурийских холмов и моря.
История моего тупика. То письмо, о котором хочу рассказать, стало первым настоящим переломным моментом в моей жизни. Не самым громким, не самым видимым со стороны, но именно в нём впервые что-то щёлкнуло, и я почувствовала: можно жить иначе.
Был обычный генуэзский вечер. Я сидела в своей маленькой съёмной квартире в историческом центре за 700 евро в месяц за крошечное пространство с окнами, которые смотрели прямо в глухую каменную стену соседнего дома. Днём узкие улочки под окнами пахли кофе и свежей фокаччей, а к вечеру – смесью морской соли и резкого, влажного запаха мочи, который оставался в воздухе дольше, чем хотелось бы. Но я любила эту квартирку. В ней мы жили вдвоём – я и мой кот Адам.
Денег оставалось только на последние месяцы аренды. Дальше – пустота. Я понятия не имела, что делать, куда идти, чем зарабатывать. Я уже была в крайней стадии своего диагноза, физически чувствовала себя плохо, и почти всё моё время проходило лежа на маленьком диване из Икеи, чтении и письме.
Тогда я часто писала о том, что не хочу лечиться. Я не понимала, зачем вообще люди лечат то, что невозможно вылечить. Зачем искусственно продлевать жизнь, если её качество всё равно остаётся под вопросом? Но больше всего меня пугало не это. Меня убивала сама мысль о том, что лечение означает принимать одну и ту же таблетку каждый день, в одно и то же время, до конца жизни. Привязка к одному действию казалась мне невыносимой.
