В этот день никто не умер. Никто. На всей земле ни одного человека. Ни от рака или сердечного приступа, ни от голода или старости, никого не убили и не было ни одной аварии или катастрофы, где погибли бы люди.
Первыми на это явление обратили внимание ученые. Сначала в Японии, потом в Европе и Америке.
Но этот день был предсказан монахом Афонского монастыря.
День 21 декабря 2012 года, вопреки ожиданиям конца света, стал днем полного переполоха в научном и религиозном мире.
Япония. Токио. Токийский университет
0 часов 23 минуты 22 декабря 2012 года[1]
Масатоки Кокиба, физик, лауреат Нобелевской премии, сидел около монитора, вглядываясь через стекла очков в цифры на экране. Статистика показателей смертности в Японии была вполне достоверной, даже небольшая погрешность никак не могла объяснить то, что происходило за последние сутки.
– 127 миллионов человек, – вслух рассуждал ученый, – точнее, 127 миллионов 76 тысяч 183 человека, по данным прошлого года. Смертность в год: 9,26 на 1 тысячу – получаем 117 тысяч 602 человека в год, делим на 365 дней – получаем 332 и 62 сотых в день, а в високосный год – 331 и 31 сотая, а сегодня – ни одного.
Дверь приоткрылась, и в комнату бесшумно, как только умеют ходить японские женщины, вошла помощница, тихо подошла к столу, положила перед профессором бумаги и так же тихо удалилась. Масатоки посмотрел и от удивления приподнял очки. После 24 часов зафиксировали три смерти. Мужчина 76 лет. Житель Киото. Болел раком. Две женщины в Токио – 83 и 94 лет, причины смерти уточняют. Данные из других регионов Японии еще не поступили.
Профессор снова перевел взгляд на монитор и продолжил размышления вслух:
– Причины смерти не важны. Важен факт. Люди в Японии не умирали ровно сутки – с нуля до 24 часов вчерашнего дня.
США. Вашингтон. Джорджтаунский университет
11 часов 35 минут 21 декабря 2012 года
Звонок застал профессора Джека Николсона, когда он, закутавшись от холодной погоды в пальто, шел по красивому университетскому дворику на кафедру. Он остановился, разглядывая широченный пень и аккуратно сложенные рядом поленья от дерева, поваленного недавним ураганом. Дерево считалось символом университета, говорили даже, что его посадили в год основания.
Профессор Николсон смотрел на пень с сожалением. Он вспоминал развесистую лиственную крону, под которой в жаркие летние дни, расположившись прямо на траве, отдыхали и занимались студенты. Николсон любил смотреть на эту картину из окна своего кабинета. Этот вид напоминал ему полные романтики и надежд студенческие годы. И еще он представлял дерево как природный храм науки, скрывающий от палящих солнечных лучей таинство постижения знаний.
Звонок. Скайп показал в айфоне лицо Масатоки Кокибы – его старого японского друга по Рочестерскому университету. Дело, которое Масатоки хотел изложить другу, наверняка было очень важным, потому что Николсон впервые видел такой взволнованный взгляд у обычно по-японски сдержанного и спокойного товарища. Именно для того, чтобы спокойно во всем разобраться, Николсон попросил у Масатоки разрешения перезвонить попозже, когда доберется до кафедры.
Греция. Македония. Полуостров Афон. Монастырь Святого Пантелеймона (Россикон)
18 часов 37 минут 7 декабря 2012 года
(по юлианскому календарю)
В дверь кельи игумена монастыря – архимандрита Иеремии (Аркадьева) постучались. Архимандрит отвлекся от молитвы, медленно повернулся к двери, приподнялся с колен и произнес:
– Войди, сын мой.
Дверь отворилась, и на пороге появился Иов – монах средних лет крупной и мощной статуры с голубыми глазами и седеющей по краям русой бородой. Он поклонился игумену, встал на колени и поцеловал настоятелю руку. Затем, получив молчаливое согласие говорить, сказал тихо:
