– Обнимашки! – Родные маленькие ручки обвились вокруг её шеи. – Ты познакомишься и поиграешь с другими детками, а я схожу по делам и заберу тебя через час. Договорились?
Малышка кивнула. Она чмокнула дочку в носик. Воспитатель подала девочке руку, та спокойно приняла её, помахала маме и скрылась в группе.
Ребёнок пошёл в садик! В голове пока не укладывалось, внутри трепыхалось волнение и беспокойство. Ей позвонили ещё до майских праздников, сообщив, что неожиданно освободилось место и можно начинать ходить раньше запланированного срока. Она поставила галочку в уме, непроизвольно приняв за хороший знак такой поворот, потому что Поля родилась чуть раньше предполагаемого прогноза, и всё, что происходило для неё заблаговременно, в результате оказывалось к добру.
Она решила отводить её утром к восьми, чтобы сразу входить в режим. Сначала на час, а далее сориентироваться, как пойдёт.
Она медленно обошла территорию садика вдоль забора и обнаружила небольшую круглосуточную кофейню с торца трёхэтажного здания, в котором постоянно сдавались в аренду какие-то площади. Ещё один хороший знак – начать переходить на кофе без сахара.
Она зашла, осмотрелась. Уютно. Вдоль окна в пол слева от входа полка-столешница с тремя барными табуретами. Приветливая официантка улыбчиво произнесла «Доброе утро!» и указала на грифельную доску над кассой.
– Основной ассортимент и напиток дня указаны здесь. Также можете занять место и посмотреть меню.
Она кивнула, улыбнулась в ответ. Прошла к зовущей барной стойке у окна и забралась на дальний стул.
– Случайно заметила это заведение. Очень кстати.
– Мы открылись в начале весны. – Таисия, как подсказывал бейджик, положила перед ней папку в кожаном переплёте. – Мы рады, что вы к нам заглянули.
– Спасибо. Я буду только чёрный кофе. Меню можете забрать.
Она облокотилась о столешницу и посмотрела в окно. Природа оживала и менялась реально на глазах. Каждый майский день дарил чудо распускания, роста и цветения. Она вытащила блокнот и карандаш из сумки. Разместила их вместе с телефоном перед собой. Проверила сообщения, понимая, что воспитатель не станет её беспокоить, и все чрезмерные волнения вызваны лишь собственной мамской опекой. Вывела на чистой странице: НН АА ЕЕЕ ОО И ТТ К С Р – и погрузилась в свои мысли.
Фоном звякнул входной колокольчик, «кофе с молоком, как вчера» и вопрос, который вывел её из задумчивости:
– Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Она взглянула на обращавшегося. Мужчина, в районе тридцати, интересный. Короткая стрижка. Тёмные волосы, тёмные глаза, чётко прочерченные, уверенные и одновременно мягкие губы. Она уставилась на эти губы и ответила именно им.
– Не возражаю, если присядете за эту же стойку.
Намёк на тень улыбки в уголках рта и кивок.
– Благодарю.
Она заставила себя вернуться к записям, прогоняя очертания губ случайного соседа, проявлявшиеся в линиях букв, волною прописной Е и ножками печатной Н.
– Ваш кофе. – Слева появилась чашка оттенка кофейных зерен.
– И ваш. – Раздался глухой стук блюдца о деревянную поверхность.
Чашка мужчины, напротив, была цвета слоновой кости, в тон его тонкому пуловеру.
Она подцепила щипчиками кусочек сахара. Помешивала, не глядя, одновременно протягивая стрелочку вниз от одной из Т и записывая под ней ТИХОЕ. Отпила из чашки, обводя буквы в слове, и тут же посмотрела в свой напиток, едва сдержавшись не выплюнуть содержимое обратно. Рядом раздался смешок.
