– Мистер Ларс!
– Боюсь, для беседы с вашими зрителями у меня нет ни минутки. Извините.
Он двинулся было с места, но робот-телерепортер с камерой в руке преградил путь. На лице его сверкнула самоуверенная механическая улыбка.
– Что вы ощущаете, сэр, когда начинается транс? – с надеждой спросил робот, будто ждал, что Ларс Паудердрай продемонстрирует это прямо перед одним из объективов портативной многоканальной камеры.
Но Ларс только вздохнул. С тротуара, где он стоял, обтекаемый потоком пешеходов, был виден его нью-йоркский офис. Видеть-то он его видел, но попасть туда было не так-то просто. Кругом толпились пурсапы[1], черт бы их подрал! – им интересна не его работа, а его персона. Впрочем, все дело, конечно, именно в его работе.
– Тут главное фактор времени, – устало сказал он. – Неужто не понимаете? В области моделирования оружия…
– Да-да, все говорят, что вы достигаете поистине потрясающих результатов! – восторженно перебил робот, пропустив мимо ушей слова Ларса. – Четыре транса за одну только неделю. И почти всегда успешно! Я прав, мистер Ларс?
Не робот, а придурок какой-то. Ларс еще раз терпеливо попытался ему растолковать, что к чему. Он не собирался выступать перед миллионами пурсапов, в основном женского пола, которые обожают утреннее шоу, как оно там у них называется, «Доброе утро с Лаки Бэгменом», что ли. Да и бог с ним, не в названии дело. У него нет времени на всю эту чушь, работать надо.
– Послушайте… – начал Ларс, на этот раз мягко, будто репортеришка был не созданная в 2004 году гением ученых Западного блока и наделенная искусственным интеллектом машина, а живое, разумное существо.
И на такое тратить свой талант… впрочем, если подумать, разве его собственное поле деятельности – не такая же мерзость, а то и хуже? Мыслишка не из приятных. Ларс постарался выбросить ее из головы.
– В деле моделирования оружия, – заговорил он, – каждый образец должен появляться в определенное время. Таких понятий, как завтра, на следующей неделе, через месяц, не существует, потому что может оказаться слишком поздно.
– Расскажите нам об этом поподробнее, – попросил репортер и замер, стараясь не слишком демонстрировать жадность, с которой он предвкушал ответ.
Нельзя же разочаровывать миллионы зрителей Западного блока, а это десятки стран, даже если ты – сам мистер Ларс, офисы которого находятся в Нью-Йорке и Париже! Обмануть их ожидания – значит сыграть на руку руководству Восточного блока и его интересам. Видимо, именно эту мысль репортер хотел внушить Ларсу своим вопросом. Но тут он жестоко просчитался.
– Я вам скажу откровенно, не ваше это дело, – ответил Ларс и двинулся прямо на кучку собравшихся поглазеть на него зевак, прошел сквозь них и зашагал прочь, подальше от ослепительного блеска объективов, мгновенно передающих каждое его движение зрителям целого полушария, направляясь прямиком к одноэтажному строению корпорации «Мистер Ларс», будто в насмешку скромно приютившемуся среди высотных офисов, один размер которых говорил о значительности их деятельности.
«Размеры обманчивы, – подумал Ларс, входя во внешний, общий вестибюль корпорации, – это понимает даже тупица робот». Своей аудитории он хотел представить именно Ларса Паудердрая, а не падких на рекламу промышленников, которые всегда под рукой. А ведь многие из них были бы рады видеть на экранах свой торгпроп – торговую пропаганду – в лице громогласных экспертов, которым, развесив уши, внимает простодушный зритель.
Автоматические двери корпорации, в память которых были введены параметры черепа Ларса, бесшумно открылись, пропустили его и снова закрылись. Все, он недоступен теперь толпам зевак, с разинутыми ртами провожающих каждое его движение, зевак, чей интерес к нему постоянно подогревается профессионалами масс-медиа. Впрочем, если бы не они, пурсапы относились бы ко всему этому спокойно; другими словами, им было бы все до лампочки.
