Какое-то ужасное жужжание настойчиво раздавалось в голове. Но так не хотелось просыпаться и открывать глаза. Но в итоге Ворон переборол себя и с трудом разлепил неожиданно тяжелые веки. Это удалось ему не с первой попытки.
Вокруг себя он увидел слишком много белого цвета. Белые стены, белое постельное белье на койке, белый потолок. С потолка местами уже посыпалась штукатурка. И лишь грязно-желтым был линолеум в больничной палате. Сам же Ворон лежал на койке под тонким одеялом. В палате находилось ещё три койки, но они были свободными. В окно напротив лился дневной свет. Где-то вдалеке чирикала птичка.
Ворон лежал под одеялом в своих спортивных штанах, которые обычно носил дома. Но он понял, что это не дом, а больничная палата – слишком уж очевидным был унылый дизайн, окружающий его. Он попытался вспомнить, как он тут оказался. Так, он махался мечами с Егерем – своим другом. А что было потом? Какой-то мужик предложил ему посетить ролевку.
Стоп, это был не какой-то мужик, а Грегор Оникс – предводитель АДЛОМа. А сам Александр Воронов не просто парень с земли, а последний выживший авалонец – Александрос – сын Белого волка… или не последний выживший? Воспоминания давались парню с трудом, и он не мог отличить реальность от выдумок. Неужели никакого АДЛОМа и седьмого отряда не существует? Или всё-таки существует? У парня не было настолько хорошего воображения, чтобы все это себе придумать.
Ворон вконец запутался, и паника начала в нем подниматься удушающими волнами. Если он авалонец, то почему снова оказался на земле? Что ему здесь было нужно? Парень вновь попытался напрячь память – безуспешно. Лишь тупая боль сильнее давала о себе знать в затылочной части головы.
Он хотел было встать с кровати, как дверь в палату распахнулась и вошел мужчина средних лет в белом халате. Обычный доктор, ничем не примечательный.
– О! – воскликнул врач, окинув Ворона оценивающим взглядом. – Очнулся наконец. Так родителей ты перепугал, парень. Пожалел бы их уж.
– Я в больнице? – тупо спросил Ворон, хотя ответ и так был очевиден. Врач кивнул и подошел померить парню давление. Свои действия он не комментировал, лишь покивал головой. После чего сказал:
– Пойду позову твоих родителей. А то они все извелись уже.
И врач быстро скрылся из палаты. Но Ворон оставался один недолго. Дверь снова распахнулась и его мать влетела в палату грозным вихрем. Глаза у нее все были покрасневшими и опухшими от слез. Следом за ней семенил отец Ворона.
– Как же ты нас перепугал! – запричитала мать, хватая сына в охапку. В спине у Ворона что-то хрустнуло, но это не смутило взволнованную мать. Отец же похлопал сына по плечу, качая головой.
– Да уж, пропадал где-то два месяца, а потом оказываешься в больнице.
Два месяца? Ворон пропадал два месяца? А где? Парень попробовал вспомнить все – действительно ли он был на АДЛОМе или пропадал на какой-то очередной ролевке, где видимо настолько сильно выпивал, что сейчас в голове образовалась полная каша. Но на АДЛОМе он пробыл почти год! Значит все это выдумки его подсознания? Он же постоянно грезил подобными приключениями, перечитывая Толкиена. И неужели он настолько заигрался в средневековых героев, что увидел настолько красочный сон?
– И волосы успел остричь, – продолжала причитать мать, ощупывая своего сына. – А какие мышцы… где ты успел так накачаться?
– Что произошло? – сумел-таки встрять Ворон в поток маминых причитаний. Он и сам заметил, что сильно изменился за эти два месяца… или все же за год?
– Да это ты нам должен сказать, сын, – вновь покачал головой более спокойный отец. – Тебя нашли в балашихинском лесу без сознания. У тебя легкое сотрясение мозга. Видать ударил кто по голове. Говорил же я тебе, что до добра твои игры не доведут.
