Пролог
Вологодская ссылка, 1902 год
Русское правительство не имеет никакого нравственного влияния, никакой опоры в народе; вот почему Россия порождает столько революционеров; вот почему даже такой факт, как цареубийство, вызывает в огромной части населения радость и сочувствие!
Из письма Исполкома «Народной воли» императору Александру III
Глубокой осенью на русском севере темнеет рано. Электрического освещения в Вологде еще не было, и потому на столе у начальника губернского жандармского управления уже который час горела керосиновая лампа. Мягкий свет этой лампы отражался в серебряном подстаканнике, в аксельбантах хозяина кабинета, в больших пуговицах и в погонах на кителе – а также в массивном, с орлами и пушками, приборе для письменных принадлежностей, который когда-то вручили ему сослуживцы при выходе из полка конной гвардии.
В те моменты, когда полковник Маньковский позволял себе откинуться на спинку кресла, пятно света выхватывало из полумрака парадный портрет Николая II, висевший напротив окна. лицо у государя-императора становилось при этом умное и усталое – такое, что даже могло показаться, будто давно уже он ничего хорошего не ожидает ни от верноподданных своих, ни от собственного недалекого будущего.
Полковник придвинул к себе очередной лист бумаги, исписанный аккуратным, старательным почерком:
Согласно словесному приказанию имею честь дополнительно донести вашему высокоблагородию о будто бы существующей колонии в г. Вологде неблагонадежных лиц.
В г. Вологде постоянно проживают 27 человек политических гласноподнадзорных, и 2 человека за студенческие беспорядки, и 26 человек политических негласноподнадзорных. Все эти лица имеют свой круг знакомств, но, согласно постоянному жандармскому наблюдении, эти лица большими группами сборищ не делают и, как видно из разговора прислуги означенных лиц и официальных, чтений вредного направления против правительства не бывает.
А. Богданова в числе поднадзорных нет, а ранее состоявший под негласным надзором Дмитрий Семенов-Богданов (помощник управляющего государственными имуществами) и жена его Анна Богданова с разрешения губернатора читают по воскресным дням в публичной народной бесплатной читальне. Читальня учреждена обществом «Помощь» с разрешения министра, для наблюдения за чтением постоянно посылаются в читальню жандармские унтер-офицеры, но никогда не замечали чтения вредного направления.
Врач Александр Малиновский, дворянин Анатолий Луначарский и бывший студент Николай Бердяев в своих квартирах никаких противоправительственных чтений не читают, но нередко бывают у негласноподнадзорного помощника присяжного поверенного Владимира Жданова, но и в квартире у названного лица никаких чтений вредного направления не замечали.
Вахмистр[1] Калагастов
– Александр Григорьевич, это какой такой Жданов? Не тот ли, которого…
– Так точно, ваше высокоблагородие. Этот самый и есть.
В Вологодском губернском жандармском управлении к вахмистру Калагастову почти все обращались по имени и отчеству. Эта исключительная для нижних чинов привилегия принадлежала ему в силу почтенного возраста и такой продолжительной выслуги лет, что представить ее было решительно невозможно. Некоторые офицеры при случае позволяли себе даже интересоваться у Александра Григорьевича, не знавал ли он лично кого-либо из наполеоновских гренадер, оказавшихся в здешних краях после Отечественной войны. На шутки подобного рода старый вахмистр не обижался и отвечал, что плененных французов, конечно же, не застал, но вот ссыльных участников польского мятежа помнит великолепно. Самолюбивый, скажем, был народ, горячий, с гонором, однако заведенный порядок вещей уважал, понимал, кто есть власть и какие пределы кому дозволяются!