Абдуррахман Джами (1414–1492) персидский и таджикский поэт и философ, суфий
Бессердечия кто обнажает меч,
Тот сам падет, сражен мечом бессердечным.
Дела мои – любовь, труды – любовь.
О, жизнь моя! Твои плоды – любовь.
Достоинству нас не научит тот,
Кто недостойно сам себя ведет.
Ешь столько, чтобы тела зданье
Не гибло от перееданья.
Зависть для ума – что боль для глаза.
От зависти ослепнуть может разум.
Коль черен сердцем старый человек,
Какая польза, что он прожил век?
Лучший среди людей тот, кто больше приносит пользы другим.
Невыносимой мукою томим
Тот, кто во всем завидует другим.
Всю жизнь тоской и злобою дыша,
Затянута узлом его душа.
Не мучь безмерно душу каждый час
Исканьем в мире власти и богатств.
Признание в самом себе порока —
Вот что его скрывает от врагов.
Терпенье той волшебнице подобно,
Что воду в жемчуг превратить способна.
Ты никому не можешь быть судьей,
Пока к добру не обращен душой.
Когда в грязи стираешь платье ты,
Не жди от этой стирки чистоты.
Бесчеловечия кто обнажает меч,
Тот сам повержен будет мечом бесчеловечным.
В победе зла – падение твое.
В добре твоем – спасение твое.
Беспечность есть причина всяких бедствий.
Не должностью облагораживается и возвышается человек, а должность благодаря человеку становится благородной и высокой.
Не золотом, не серебром прославлен человек.
Своим талантом, мастерством прославлен человек.
Не мучь безмерно душу каждый час,
Ища по миру власти и богатств.
Один язык у нас, а уха – два,
Чтоб слышать много, но беречь слова.
Абуль-Ала Маари (973–1057/1058) поэт, прозаик, мыслитель
Безбожным тягостно молитвенное бденье,
Для них – что груз горы коленопреклоненье.
Взгляни на собственную веру: в ее пустыне
Увидишь мерзость лицемерья и срам гордыни.
Для каждого из нас у жизни есть в запасе
Обиды, бедствия и горечь в каждом часе.
Душа могла бы тело беречь от всех потерь,
Покуда земляная не затворилась дверь.
Жизнь – верховой верблюд; мы держимся в седле,
Пока плутовка-смерть не спрячет нас в земле.
Земная жизнь – война. Мы тягостное бремя
Несем, доколе нас не остановит время.
Когда наступит срок, хотим иль не хотим,
Душа, что полная грехов, пойдет путем своим.
Не болтайте вы зря о душе наобум,
А начав, не пытайте о ней мой беспомощный ум.
Не убивай того, кто в море нашел пристанище,
Четвероногих плоть живую не делай пищей.
Красавиц молоком животных поить не надо:
Чем обворованное вымя утешит чадо?
Не нападай врасплох на птицу, не грабь крылатой:
Насилье – тяжкий грех, он неминуемо грозит расплатой.
За днем приходит ночь: жизнь – пестрая змея,
А жало у нее острее лезвия.
Смерть – это вечный сон, отдохновенье плоти,
А жизнь – бессонница, пристрастная к заботе.
Мне проповедники разнообразных вер
И толкователи с их бредом – не в пример.
Весь мир у твоих ног, ты несметных богатств обладатель,
Но не рабской неволей ты столь возвеличен, Создатель!
Мне – душа: «Я в грязи, я разбита и обезоружена!»
Я в ответ: «Примирись! Эта кара тобою заслужена!»
О, племя писателей! Мир обольщает ваш слух
Напевом соблазнов, подобным жужжанию мух.
Кто ваши поэты, как не обитатели мглы, —
Свирепые волки, чья пища – хвалы и хулы.
Они вредоносней захватчиков, сеющих страх,
Как алчные крысы, они вороваты в горах.
От вздоха первого в день своего рожденья
Душа торопится ко дню успокоенья.
