Джехан Вайс
Год назад…
Тело ломило так, что хотелось орать.
Копошение скверны внутри было почти невыносимым. Почти.
— Джехан! Ты рано сегодня! Монстры
увидели тебя и разбежались в ужасе? — услышал я смутно знакомый
голос за спиной, но даже не смог вспомнить, кому он
принадлежал.
Мне просто нужна была моя доза
кофеина и пять минут тишины. Почему в полночь в общежитии так много
людей шлялось по коридору?
— А ты караулишь меня с часами,
когда я возвращаюсь? Одной женушки мне достаточно, спасибо, —
бросил я парню и, наконец, подойдя к дверям своих апартаментов,
рывком распахнул их.
В глаза сразу же бросились
ярко-красные туфли. Я ненавидел красный. И прямо сейчас ненавидел
эти туфли. Ненавидел то, что они не стояли на обувной полке, а
валялись на полу. Ненавидел сам факт их присутствия на своем
пороге.
Мартиша.
Сколько раз я просил ее не приходить
ко мне, когда меня вызывали в разлом?
Я закрыл глаза и выдохнул. Медленно.
Ровно. Главное дышать.
Пальцы до боли стиснули дверную
ручку и пришлось приложить усилие, чтобы разжать их. Дверь с тихим
жужжанием закрылась.
Из ванной комнаты доносился шум
воды, Тиша принимала душ. А на софе в прихожей лежала ее сумка с
вещами. Все это говорило о том, что Мартиша собиралась остаться на
ночь.
Возня скверны внутри усилилась, а
вместе с ней и желание заорать на весь дом, так чтобы услышали все
любопытные соседи.
Я растер лицо руками.
Кофе. Мне нужен гребаный кофе. Две
чашки, а лучше три.
— Джей, ты вернулся? Ты помнишь, что
завтра утром у нас встреча с моей семьей? — крикнула Мартиша и
вышла из ванной в одной из моих футболок, высушивая волосы
полотенцем.
Она смотрела выжидающе, безусловно
полагая, что я сейчас кивну и скажу, что, разумеется, помню об
этом, словно моя голова в эту минуту не раскалывалась пополам и не
трещала по швам.
Я стиснул челюсти и медленно
выдохнул, сдерживая себя, чтобы не высказать моей девушке все свои
мысли в очень резкой форме. Рука механически сняла кофеварку с
плиты.
— И что означает твое молчание? —
требовательно спросила она, бросая на диван мокрое полотенце.
Мой взгляд прикипел к белому пятну
на темно-синей бархатной поверхности, я начал дышать глубже, чтобы
не озвереть окончательно. Я был помешанным на порядке психом, меня
до дрожи бесило, когда вещи валялись не на своих местах.
— Повесь полотенце в ванную, —
медленно, контролируя свой тон, произнес я.
Она кинула на меня раздраженный
взгляд, закатила глаза и бросила тихо: «Придурок». Но тем не менее
подхватила полотенце и скрылась за высокой дверью, хлопнув
дверью.
Кровь застучала в висках, и я до
боли зажмурился, втягивая в себя воздух и шаря по столу в поисках
кружи с кофе. Я был в шаге от того, чтобы сорваться.
Но стоило терпкой горечи обжечь мой
рот, как копошение скверны немного притупилось. И меня отпустило.
Не до конца. Скверна никогда не покидала мое тело, как это было у
остальных стражей. Но отпустило настолько, что я действительно
вспомнил, как месяц назад Тиш говорила мне про встречу с
семьей.
Держа кружку, я потер лоб ребром
большого пальца, пытаясь понять, что теперь с этим делать. Ведь с
утра у меня были дела в студенческом совете, а я бы не хотел их
откладывать.
— Джей! — воскликнула Мартиша,
появляясь на кухне. — Ужин с моей семьей. Только не говори, что
забыл!
В ее голосе звучало столько
недовольства, словно я был обязан держать в памяти вещи, о которых
она мне говорила сто лет назад. За последние дни Тиш ни разу не
упомянула об этой встрече и не спросила свободен ли я.
Но я не говорю ей своих мыслей. Ведь
тогда этот разговор растянется до бесконечности.
— Прости.
Я залпом допил кофе.
— Но Джехан!.. — начала она. — Ты не
можешь вот так со мной поступить!..
