Мы уже больше часа плывем на старом
рыбацком судне по морю. Ветер такой сильный, что, кажется, скоро
вырвет скальп. Есть возможность спрятаться в каюту, там тепло и
пахнет молотым кофе. Но я не спешу в укрытие, потому что в закрытом
пространстве не удастся уйти от плохих мыслей. На палубе свежо,
чувствуется запах соленой воды, и голова немного проясняется. К
сожалению, внутреннее затишье временно, и уныние вновь поглощает
мою душу. Дело в том, что месяц назад я стала сиротой.
Мой папа сильно болел последние
полгода, и недуг, в конце концов, его одолел. Знаю, что не имею
права злиться, что он оставил меня одну. Наоборот, я должна
гордиться своим отцом: он до последней секунды сражался с болезнью,
был настоящим борцом. Даже прикованный к кровати продолжал
улыбаться и спрашивать, как мои дела. А я, как и подобает
эгоистичному подростку, без умолку болтала о себе, не задав папе ни
одного вопроса. И так водилось всегда: нашей любимой темой для
разговора была я. Отец мало рассказывал о себе, а я и не
спрашивала. Мне почти ничего неизвестно о папином прошлом и
настоящем, будущее же теперь для него закрыто. Возможно, желание
узнать больше о жизни отца побудило меня согласиться переехать к
моему дяде, папиному родному брату. Они вместе росли, познавали
мир. Он должен рассказать мне кучу историй об их прошлом, далеком
прошлом: братья перестали общаться восемнадцать лет назад.
Я знала о существовании дяди только
из рассказов отца. Он был, словно призрак, и получил реальное
воплощение в моих мыслях только после папиной смерти. Доверенный
отца передал письмо, в котором рассказывалось, как связаться с
дядей. Он оставался моим единственным родственником, но органы
опеки не могли его разыскать и уже хотели отправить меня в детский
дом. Я написала по адресу, названному в письме, и получила ответ, в
котором сообщалось, что дядя готов меня приютить.
И вот сейчас я направляюсь на остров,
который называется Инсула мори, где живет мой единственный
родственник. Звучит красиво и загадочно, но пугает неизвестность: а
что там ждет. Остров уже виднеется вдали. Рулевой признался, что
никогда не ступал ногой на ту землю. Он рассказал, что возит туда
некоторые вещи, чаще всего продукты, но человека впервые. У берега
его всегда встречают несколько мужчин с большими собаками. Они
молча принимают груз, расплачиваются и стоят у воды до тех пор,
пока судно не уплывет на достаточное расстояние.
Мужчина поделился со мной своими
догадками о том, что там, скорее всего, разрабатывают секретное
оружие или держат опасных преступников. Потом осекся, испуганно
посмотрев на меня. Видимо, ему в голову пришла мысль, что я тоже
могу быть преступницей. Однако страх быстро исчез с его лица. Моя
внешность никого не смогла бы напугать: длинные светлые волосы,
постоянно грустные серо-голубые глаза, сдержанная улыбка. Меня
скорее хочется пожалеть и приласкать, чем в страхе пуститься в
бега. На Хэллоуин я старалась выглядеть пугающе, с каждым годом
выбирая все более ужасные образы. Однако попытки оказывались
тщетны: прохожие также мило улыбались и угощали конфетами, а
маленькие дети не только не боялись, но даже ходили со мной за
ручку. Однако внешность обманчива. Я могла бы оказаться
преступницей даже с таким милым личиком, но моему морскому спутнику
повезло.
Я стою на палубе и стараюсь
рассмотреть детали острова. Пока что моему взору открываются острые
скалы. Они выглядит так живописно, будто талантливый архитектор
выточил их из камня. Также я вижу высокий маяк. Он не горит, потому
что сейчас полдень, и море не успело превратиться в черную бездну.
Вокруг маяка кружат чайки, я слышу их раздражающий крик. Несколько
пернатых особей приземлялось и на наше судно. Я успела их
рассмотреть: они не белые, какие мне обычно встречались, а с
коричневыми пятнами, и очень жирные. Может быть, это они сожрали
всю жизнь на этом кусочке суши, и он превратился в Остров смерти.
Именно так переводится красивое название. Моя подруга Адриана
восхищается птицами и завидует их умению летать.
