Украина. Наши дни. Главный герой – немолодой писатель, разочаровавшийся в жизни и скатывающийся к алкоголизму, пишет новую книгу.
Неожиданно он получает странное сообщение от Антона – его alter ego, личности, придуманной им для знакомства с молодыми девушками в интернете.
В откровенном диалоге со своим вторым Я, автор пытается решить личностные психологические проблемы.
Чем грозит ему общение с Антоном? Каковы мотивы и цели воплощенного alter ego? История становится почти детективной.
Ветер ли старое имя развеял?
Нет мне дороги в мой брошенный край.
Если увидеть пытаешься издали,
Hе разглядишь меня,
Друг мой, прощай!
Ты погляди —
Не осталось ли что-нибудь после меня?
Это не сон,
Это – вся правда моя, это истина,
Смерть побеждающий вечный закон —
Это любовь моя…
Робиндранат Тагор
Я бы с удовольствием написал здесь, что все имена и события в этой книге вымышлены, а любое сходство с реальными – является абсолютной случайностью. Но это не так. Вернее, не совсем так. Ведь «Аккаунт» – это письма, послания, обращенные к тем, о ком идет повествование, включая и меня самого. Учитывая этот факт, совершенно естественно, что книга получилась в жанре автофикшн. Но автофикшн это еще и смесь, порой гремучая, воспоминаний, событий, переживаний и вымысла, порождаемого неугомонной фантазией автора. А главное, автофикшн, как и письма к дорогим тебе людям, это обязательная искренность и открытость. Если угодно, это откровение на грани исповеди. К исповеди же нужно готовиться. Нужно вывернуть себя наизнанку, решиться показать и адресату, и читателю картину во всей ее возможной неприглядности. Пусть они осуждают или сочувствует. А может быть, и то, и другое одновременно.
Моя же задача, – положив руку на сердце, как перед лицом правосудия, свидетельствовать правду, только правду и ничего кроме правды. Но лишь с одной поправкой – это субъективная правда, это моя правда. Кому-то из адресатов она покажется обидной, кому-то – жестокой или, наоборот, преувеличенно слащавой, а для кого-то вообще – откровенной ложью. Что ж, каждый в праве судить меня, но, если кто имеет что сказать, говорите сейчас или умолкните на веки.
Я вполне допускаю, что некоторые образы здесь мной идеализированы, другие – наоборот демонизированы, но только потому, что такими я воспринимал их или воспринимаю до сих пор. Здесь нет истины в последней инстанции. Я лишь делюсь моментами, которые, скорей всего, видоизменяться со временем. Или время уже их видоизменило?
Ведь наша память хранит прошлое как динамичный образ, а не как архивный файл на компьютере. Она, контролируемая лишь подсознанием, приукрашивает или, наоборот, добавляет темные, мрачные тона в полотна прошлого, а исходники безвозвратно уничтожает. Наша реальность, превратившись в воспоминания, перестает быть объективной. Впрочем, объективна ли она и в настоящем?
Еще эта книга похожа мне на картину какого-то импрессиониста. Начиная первую главу, кажется, что стоишь к картине так близко, что можешь рассмотреть детали каждого мазка. Застывшее масло с неповторимым оттенком и блеском. Можно рассмотреть его рельеф, динамику движения кисти. Это интересно, но о чем книга-картина совершенно не ясно.
Чтобы увидеть общий замысел, необходимо сделать шаг от нее, второй, третий. Так, глава за главой, уж не знаю теперь кем (зрителем или читателем?) постепенно открываются линии, силуэты, а затем и вся экспозиция произведения. Мазки сливаются сначала в образы, а затем они, эти образы, оживают, то соединяясь, то разделяясь друг с другом.
