"Я видел только огонь. Я не знал, что будет, когда я пройду сквозь него."
Юлиан Мерлин, сентябрь 2010
Юлиан сбежал прямо так, в одних кедах и джинсах, не захватив с собой совсем никаких вещей. Ему сейчас было совершенно не до них, ибо волновало многое другое.
Он представлял, что его дед, Джампаоло Раньери, мчится в своём строгом костюме в клеточку за ним, с ружьём в руках, и периодически стреляет из него. Никаких звуков ушами Юлиан не слышал, но они отчетливо звучали в его голове.
Ещё немного и он убил бы деда, подумалось Юлиану. Спроси его за что – Юлиан не смог бы ответить. Он представлял это более чем хорошо, но сформулировать мысль не представлялось возможным.
Он поймал самый первый автобус, идущий по дороге, и без раздумий запрыгнул туда. Юлиан даже не стал читать, куда он уедет, так как ему было глубоко плевать.
Лишь бы подальше отсюда. Хоть на край света. Хоть на холодный север.
В автобусе было всего одно свободное место, да и то оно находилось напротив какого-то старике в шляпе, от которого так и веяло ложной мудростью и бесценным опытом прожитых лет. Если бы он был одет в такой же костюм в клеточку и не носил такой длинной бороды, Юлиан с легкостью спутал бы его со своим дедом.
Он плюхнулся на сиденье, даже не спросив на это разрешения.
Дед, наверное, спал, потому что в этот момент резко встрепенулся и протер свои очки, после чего наглым взглядом уставился на Юлиана.
Действительно, как есть дед. И на вид лет сто, не меньше.
– Какая дорога завела тебя в Свайзлаутерн, мой юный путник? – после недолгого молчания спросил старик.
Не хватало Юлиану только умных слов. Наслушался от своего деда.
– Честно говоря, я и не знаю, что еду туда, – опрометчиво ответил юноша.
– Едешь, не зная куда. На пути к вечности и неизведанному. Красиво, юный друг.
Юлиан предпочел не отвечать. Не время и нет смысла.
– Наверняка, из дома сбежал? – поинтересовался назойливый дед.
– Что-то вроде того, – не стал скрывать Юлиан.
– Это столь же авантюрно, сколь и бессмысленно. В конечном итоге ты поймешь, что дома лучше и захочешь туда вернуться. Сам много раз так делал, сам много раз жалел и возвращался.
Дедушка, не учи меня жизни, подумалось Юлиану, но вслух он этого сказать не осмелился.
Да и не требовалось. У Юлиана появилось ощущение, что дед прочитал его мысли.
– Не пожалею, – пробормотал юноша.
– Чем тебя так манит неизвестность? Чем отталкивает родной дом? Неизвестность чарует, но чарует до тех пор, пока в неё не вступишь. Ею пресытишься в первый же день, да только вот она может и не отпустить обратно. Она станет проклятьем, ты возненавидишь её и не сможешь полюбить.
Юлиан очень не любил таких мудрых и вроде как красивых слов. Если бы ему нравилась подобного рода философия, он бы всё-таки поступил в какой-нибудь университет или академию и там освоил бы всё это до совершенства.
В любом случае, дед смог пристроить бы его куда угодно. Более того, он на этом настаивал. И именно это являлось одной из причин конфликта между дедом и внуком, а скорее всего даже отправной его точкой.
– Я не в неизвестность отправляюсь. Я покидаю человека, который не может оставить меня в покое.
Этот человек, сеньор Раньери, очень уважаемый во многих слоях общества. Но сколь он уважаем, столь же и невыносим.
– Минутная слабость сподвигает нас на очень необдуманные поступки вроде этого. Гораздо проще перетерпеть…
– И это снова случится, – перебил старика Юлиан.
Ему так хотелось сейчас блаженного одиночества. Откинуться на сиденье, закрыть глаза и думать, думать, думать. Ругать в душе деда, представлять другую жизнь, мечтать о непостижимом. И единственное условие для этого – тишина. Элементарная тишина, которую ему этот старик не может обеспечить.
