Глава 1
Люди постоянно испытывают эмоции. Юные влюбленные – восторг и радость от долгожданного свидания, молодые родители – безмятежность у кроватки со спящим младенцем, сын – восхищение от ума и силы отца, двое старых знакомых – удивление от неожиданной встречи, студент – скуку на лекции занудного профессора, уволенный работник – гнев на несправедливость руководства.
Эмоции сменяют друг друга и для большинства являются чем-то обыденным, неотделимым от самого существования, тем, о чём даже нет смысла задумываться. Подчас они выступают как помощники, иногда сильно мешают, но в любом случае позволяют чувствовать себя живым в настоящем и способствуют тому, чтобы память надолго сохранила образы прошедшего.
Алекситимия – сложное для произношения слово, ещё более непростое для понимания. Но именно с этим диагнозом я вынуждена жить. О, нет! Не торопитесь меня жалеть, это не больно и не смертельно. Просто я, как правило, пассивна, не проявляю чувств, стараюсь избегать конфликтов и рискованных ситуаций, ну или просто самостоятельных решений и про меня уж точно ни кто не скажет: «Да у тебя всё на лице написано». В остальном я ни чем не выделяюсь из тысячи других, таких же девятнадцатилетних девушек. Изучаю историю, живу в одной квартире с родителями и старшей на два года сестрой.
Моя мама, Елизавета Андреевна, преподаёт в том же учебном заведении, где учусь я, но, к счастью, совсем на другой кафедре. Она высокая, стройная, с неторопливыми размеренными движениями. Несмотря на возраст, кожа её сияет здоровьем, правильно нанесённый макияж подчёркивает достоинства и надёжно скрывает от чужих глаз все изъяны; волосы платинового цвета тщательно прокрашены и аккуратно уложены «голливудской волной». Этот эталон женственности и сексапильности строго следит за тем, чтобы её дочери всегда смотрелись пристойно. Не знаю, как, но сестре Ольге с лёгкостью удаётся соответствовать ожиданиям матери и во внешности, и в поступках, тогда как во мне неизменно обнаруживаются недостатки, которые ни при каких обстоятельствах не остаются незамеченными: «Дорогая, это просто недопустимо: показываться на люди с такой встрепанной шевелюрой! Алиса, девочка моя! Вовсе не обязательно напоминать собой тень "бледной поганки". Жидкая подводка, тушь и толика терпения вот – всё, что тебе нужно» – так напутствует мама каждый раз, когда я собираюсь покинуть дом.
Не желая объяснять, что внешний вид и сторонние замечания относительно него меня мало заботят, я обыкновенно бурчу себе под нос что-то вроде: «Мамочка, прости. Сегодня я проспала. Времени не хватило, чтобы привести себя в порядок, но в следующий раз я непременно последую твоему совету».
После порции наставлений и ответных клятвенных обещаний исправиться выскакиваю за дверь, а на завтра всё повторяется вновь.
Конечно, все заверения – наглая ложь, это известно всем участникам интерлюдии. Думаю, мама давно смирилась с тем, что младшую дочь не переделать, но то ли по привычке, то ли из чистого упрямства всё же продолжает придерживаться этого странного каждодневного ритуала.
Нынешний понедельник ничем не отличался от любого другого: завтрак, перепалка с мамой, поездка на автобусе до университета и дальше – обычные будни среднестатистического студента: полудрема на лекциях и бодрые, или не очень, в зависимости от изучаемого предмета, ответы на семинарах.
На выходе из здания alma mater нас с моей лучшей подругой Катькой встретил хмурый апрельский день. Серые тучи, нависшие над городом, заслонили небо плотной пеленой, не давая пробиться ни одному солнечному лучику.
Занятий было немного, время обеденное, и мы голодные как волки.
– Забежим в кафешку и перехватим по бутеру? – приподняв бровь, Катька смотрела на меня вопросительно. – Ну, или ко мне, и поедим по-человечески. Вчера в гости приезжала бабушка с внушительным запасом еды. – Катька остановилась, поправила на носу не существующие очки, подняла указательный палец вверх и удивительно изменившимся голосом произнесла:
