Черная пустошь простиралась насколько хватало взгляда. Засохшая, потрескавшаяся земля, неотличимая от кожи мертвеца. Если пойти к горизонту, пейзаж не изменится. Если идти многие дни, останется таким же, а то и сделается хуже.
Мир умирал. Засуха многие годы назад убила урожаи тех, кто ещё надеялся выжить. Люди молили о дождях, и те пришли. Кислота вместо воды добила то, что оставалось. Голод, болезни и войны за ресурсы выкосили остатки человечества.
Мужчина в темном плаще смотрел вдаль и думал, что люди сами виноваты в своих бедах. Именно они разрушили хрупкий мир. В гордыне своей не заметили, как тот рухнул.
Развернувшись, он зашагал в сторону хижины. Несколько лет назад он сам построил её. Когда похоронил последнего члена рода и отправился в изгнанье. Можно было и не уходить. В мертвом мире не так много разнообразия – новое убежище ничем не отличалось от предыдущего. Просто тогда хотелось уйти из мест, которые он считал родными. Было особенно тяжело наблюдать за тем, как они окончательно погибли, как из них ушла жизнь.
Тот, кого называли надеждой семьи, опустился на колени. Худой и костлявый, с осунувшимся лицом, кругами под глазами, он был словно призрак. Плохая еда, да и то через раз… Суровые условия, одиночество, испытания… Всё это давно подкосило человеческое тело. Дрожащими пальцами мужчина принялся ощупывать собственноручно выбитые борозды на камне.
Он не знал, сколько ему точно лет. Невозможно считать, если один убогий день никак не отличается от другого. Мужчина знал, что должен быть молод. При этом выглядел как старик. Что поделать. Таков удел тех, кто доживает в умирающем мире. По правде говоря, назвать умирающим того, кто давно мертв, – это излишний оптимизм.
Но таков уж был этот человек. Всю жизнь упрямился, противился самой смерти, не хотел умирать. Хоронил других, защищал свой дом, постигал искусство в тщетных попытках найти решение. Он проник во многие тайны, но это стало бессмысленным. Нет никакого стимула, если ты остался один. Для продолжения рода людского нужно как минимум двое.
– Я так легко не сдамся, – бормотал он себе под нос.
В который раз проверив расчеты и идеальность их исполнения, мужчина поднялся, скинул с себя плащ и снял остальную одежду. Полностью голый, он шагнул в центр гигантской печати. Два года работы. Два года исследований, проверки безумных теорий и вычислений.
Сто лет назад такие труды сделали бы его величайшим алхимиком клана, да и всей страны. Кто знает… Родись он раньше, может, и сумел бы изменить судьбу мира.
Жаль, что не успел.
Встав в центр магической конструкции, мужчина в последний раз оглядел умирающий мир, запоминая. Если всё удастся… Он будет помнить.
Щелчок пальцами был не нужен, но алхимик не удержался. Этим он бросал вызов законам вселенной.
Идеальные линии под его ногами разгорелись. Сработали фокусираторы, запуская последовательность. Вспышка света затопила всё вокруг. Один из законов алхимии гласил – ничего не даётся просто так. Чтобы дать себе шанс, мужчина заплатил собственным телом.
Когда свет опал, на камне никого не осталось. Лишь горстка пепла, которую разнес ветер.
Когда я планировал побег из своего мира, у меня сформировалось несколько уровней ожидания. Первое ожидание: меня развеет, и я умру. Не самый плохой вариант. В жизни ничего хорошего не осталось, перспектив никаких нет, а ещё несколько лет мучиться в больном теле, в поисках еды, оставаясь одиноким… Это не то, за что хочется держаться. Второе ожидание было тоже не самым радостным. Я предполагал, что меня забросит в такой же безжизненный мир. Этот вариант чуть лучше. Напоследок узнать, что задумка удалась и ты совершил то, чего никто до тебя не делал, – это дорого стоит. Потешил бы тщеславие и сдох. А, возможно, предпринял бы вторую попытку, что давало дополнительный шанс, но это маловероятно. Для второй попытки требовалось тело. А если мир безжизненный, там его могло и не оказаться.
