– Ох, Аллочка, – с непонятным сожалением в голосе протянул Гриша Степанов – дизайнер, к которому я неровно дышу последние пару лет.
– Что не так? – уточнила я, затаив надежду на то, что разговор с коллегой наконец переходит в более интимное русло.
Рабочий день уже закончился, и большинство сотрудников офиса разбежались по домам, оставив после себя пустые чашки на столах. Я уходила позже всех. Просто потому что мне нравилось находиться в офисе, когда в нем никого не было. Это просторное помещение с кирпичными стенами и черными перегородками было своеобразным местом силы для девушки вроде меня.
Которую дома не ждет ничего, кроме недочитанного любовного романа да ужина, разогретого в микроволновке. Мне всегда хотелось задержаться на работе подольше, чтобы в одиночестве разложить на своей стойке канцелярию и прикрепить к пробковой доске новую аффирмацию, которую мои коллеги прочтут, когда утром вернутся в офис.
«Аллочка, ты душа этой компании» – такие слова я слышала гораздо чаще, чем дежурные пожелания доброго утра. Что уж греха таить, даже курьеры, доставляющие посылки и документы, расплывались в улыбке при виде стойки офис-менеджера.
Моя чудная полукруглая стойка из массива дерева была расположена на самом входе, так что именно на меня возлагалась ответственность за первое впечатление. Я с порога заряжала настроением коллег, давала первый и самый свежий отчет руководству, радушно встречала гостей и курьеров.
Я Алла Забелина – не только душа офиса, но и его официальное лицо.
Хотелось бы мне и звучать официально, но все, будто сговорившись на тайном собрании, именуют меня фамильярно – Аллочка. И никак иначе.
Но вернемся в реальность.
Гриша молчал, блуждая взглядом по деревянным балкам на потолке. Он часто засиживался у моей стойки, таскал мне сладости из кафетерия и помогал менять бутылки в кулерах по всему офису. Я видела его взлохмаченные светлые волосы так часто, что, когда его вдруг не оказывалось рядом, невольно начинала прыгать глазами по макушкам сотрудников в поисках заветных вихров.
Я искренне верила, что наши долгие задушевные разговоры ведут прямиком к чему-то более серьезному. К тому, в чем я нуждалась последние лет шесть с тех пор, как в двадцать три года рассталась с однокурсником, который бросил меня со словами «Я устал жить с такой тихоней». Будто создавать вокруг себя праздник каждую минуту – это нечто жизненно необходимое.
И вот сейчас я смотрела на Гришу с затаенным предвкушением тех самых слов.
Ох, Аллочка. Как жаль, что мы не вместе.
Ох, Аллочка. Я так давно в тебя влюблен.
Ох, Аллочка. Сходим вместе поужинать?
Ох, Аллочка…
Как много всего может быть заложено в это напевное вознесение женского имени. Если бы мужчины только знали, как у нас замирает сердце, когда они произносят наше имя с особой интонацией, какую больше нигде не услышать, ведь только здесь и сейчас, между нашими сердцами устанавливается прочная связь из тысячи проводков. Стоит лишь закончить эту мысль неким романтическим посылом, который запустит ток по проводкам, и между нами засияет неоновая вывеска «Здесь живет любовь».
Но Гриша решил не играться с электричеством.
– Аллочка, ты только не обижайся, – предупредил парень, крепко сжимая в руках кружку, – Я просто постоянно удивляюсь. Ты такая красивая и милая, но…
Дизайнер запнулся, а я смотрела на него, хлопая глазами, как рыба в аквариуме.
– Но такая скучная, – с небрежно улыбкой на губах закончил он, и я ощутила, как кровь отливает от лица. С щек сполз кокетливый румянец, уступая место пятнистой бледноте.
– Скучная? – ровным тоном переспросила я, будто всего лишь уточняла цифры, указанные в смете за очередной заказ канцтоваров.
