Дизайнер обложки Екатерина Фаррахова
Корректор Дарья Кожушко
© Олег Чеснаков, 2021
© Екатерина Фаррахова, дизайн обложки, 2021
ISBN 978-5-0051-8903-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Диане Тимофеевой – За неоценимый вклад в книгу.
Олесе Чеснаковой (Матери) – за то, что воспитала из меня мужчину.
Ларисе Зайцевой (Бабушке) – за то, что сделала из меня человека.
А также:
Алексею Великохацкому – за безграничную отдачу тексту.
Или «для тех, кому интересно»
*примечание автора.
«Я никогда не хотел просто рассказать историю. Да, интересную, очаровательную, но! На мой взгляд, для каждого писателя создать свой мир, свою параллельную вселенную – мечта. И я не исключение. Мир в этой книге – фантазия, иллюзия, присказка к нашему миру.
Но, хотелось бы, чтобы именно «Амперсанд» стала для читателя больше, чем интересная история, которую нет-нет, да и захочется поставить на полку, где она будет пылиться. Не побоюсь повториться, я никогда не хотел просто рассказать историю. Я хочу наполнить эту историю смыслом. Источник которого, каждый человек найдет в разных главах.
Цель книги – показать, каким человек может стать, когда окружающий мир прижимает его к стене. Проще говоря – истинную природу человека…»
*Олег Чеснаков в «диалоге самим с собой»
Итак, переворачиваете страницу.
Мы начинаем.
Мы так погрязли в болезненных
предубеждениях, так уважаем бе-
зумие, что здравомыслящий чело-
век пугает нас, как помешанный
Гилберт Честертон.
В минуты смерти эгоизм
претерпевает полное крушение.
Отсюда страх смерти.
Артур Шопенгауэр,
немецкий философ.
Олег Чеснаков
*прим. автора:
& – амперсанд (англ. ampersand) – логограмма, заменяющая союз «и».
Глава I Часть I Пропасть тоннелей
Еще одно имя на стене. Еще одна душа отдалась жадным тоннелям. Что чувствует отец, вырезавший ножом имя своего погибшего сына на каменной бездушной стене? Покой на душе, ведь сын больше не видит весь ужас и мрак подземной жизни? Или, все же, горечь утраты? На самом деле и то, и другое.
Слезы лились по морщинистым щекам, а сердце, казалось, разрывалось на части. Старик стиснул зубами норковую шапку, чтобы остальные люди не слышали крика, который он так старался удержать. Да, он был в тоннеле не один. Помимо него было человек пять или семь. Все занимались одним делом: вырезали на стенах имена своих погибших родных. Только, в отличие от Ивана Петровича, не всем удавалось удержать, рвавшийся из души вопль. Темный тоннель вобрал в себя сотни имен новошахтинцев и в итоге стал похож на братскую могилу. Его назвали «Братский тоннель». Теперь и имя «Лёня», как шрам на теле мужчины, украшало стену.
Старик сидел на коленях и не мог остановить град слез. Да и вправду, можно ли остановить скорбь по сыну? Родители не должны переживать своих детей. Об этом сейчас думал Иван Петрович и плакал. Плакал, плакал, плакал. Так он просидел минут пять. Пока все же не смог встать с колен, пока не смог перебороть боль и слезы. Я люблю тебя, сынок…
***
Лера шла по «улице» шахты имени Кирова. Интересно ли ей, почему люди живут в угольных шахтах? Думал ли пещерный человек, когда вылезал из своей норы, что ему придется вернуться назад из-за опасности, которой стал он сам? Маленькая девочка видела людей, которые были озадачены только своими проблемами. Да и особого дела им до неё просто не было. Здесь никто не обходился без работы. В больнице, на базаре или на заводе. На таких заводах, которые называли «Шахтёрскими», производили все: от ножей, топоров и лопат до бинтов, одежды и столовых приборов. Но самой главной достопримечательностью был рынок, но на языке новошахтинцев «Базар». На нём можно было купить, все что угодно.
