Робкий луч утреннего солнца прокрался в тесную комнату и лёг прямо на лицо спящей девочки. Брезгливо поморщившись, она отвернулась к стене, накрыла голову тонким одеяльцем и со стоном потянулась. Длинные каштановые волосы переплелись и запутались на подушке в причудливые узоры. Девочка лежала на старом грязном матрасе, который лишь слегка проглядывал сквозь спутанные тут и там одеяла, такие же грязные, ветхие, местами дранные и залатанные. Одним из одеял девочка полностью закрылась от света, оголив свои тощие, но сильные ноги.
Несмотря на позднее утро, девочка не торопилась вставать, а лишь ещё сильнее погрузилась в сладкие грёзы. Ни тёплое летнее солнце, ни будничный шум за окном не могли заставить её встать столь рано. Лишь ближе к полудню её разбудил настойчивый стук в дверь. С трудом удерживаясь на ногах, покачиваясь и зевая, девочка натянула на себя потёртые зелёные брюки, грязную, но когда-то белую майку, и поношенные кеды. Слегка приоткрыв дверь, девочка угрюмо прохрипела:
– Чего надо?
– И тебе здравствуй, соня! – лучезарно улыбаясь, ответил гость.
– Я сплю вообще-то. Что-то срочное?
– Не впустишь меня, Канэраки?
– Ну заходи, Макс… – раздражённо пробормотала она, впуская его внутрь.
В маленькой комнате помещались лишь небольшой матрас на полу, заваленный старыми ветхими одеялами, кучка тряпья, которую хозяйка гордо именовала «одеждой», да стопки старых потрёпанных книг, неряшливо расставленных тут и там на полу. Мебели не было вообще. На покрашенных уже облупившейся зелёной краской стенах были прибиты ржавыми кривыми гвоздями детские рисунки со сказочными существами и персонажами из книг. Грязное пыльное окно в бесцветной деревянной раме было настежь открыто, наполняя комнату теплотой и свежестью жаркого лета.
Макс, в отличие от Канэраки, был одет в добротные выглаженные брюки, белоснежную рубашку и идеально-чистые кожаные ботинки. Мужчина был гладко выбрит, причёсан и свеж. Лёгкая играющая улыбка и светлые серо-голубые глаза создавали образ необычайного красавца. Когда-то давно Макс нашёл Канэраки, дал ей новый дом, вырастил и воспитал. Макс – единственный, кого девочка могла называть другом. Он был для неё семьёй.
Облокотившись на подоконник, Макс, деловито скрестив ноги и спрятав руки в карманы брюк, загадочно взглянул на свою маленькую подружку, усевшуюся по-турецки на матрас. Сонным и скучающим взглядом она рассматривала спутавшиеся одеяла, лениво пытаясь выудить одно из них.
– Как думаешь, ты сможешь убежать от Рыцаря так же, как от Стража? – спросил Макс, всматриваясь в лицо заспанной девочки.
– Не знаю… можно попробовать… – протянула Канэраки, выпутав-таки одно из одеял и уставившись в пустоту.
– Но ты ведь понимаешь, что второго шанса не будет, если тебя поймают?
– О-а-эй, – сладко зевнув, девочка потянулась и с вызовом посмотрела на Макса. – Да, что они мне сделают?! Ха, я маленькая ещё! Из города выгнать не могут, на поля не отправят, разве что надзирателя поставят. И то, если не лень будет…
– На этот раз всё куда серьёзнее, могут и отправить… даже несмотря на твой возраст.
– А что надо делать-то?
– Мы заберёмся к моим…эм-м-м… «старым друзьям». У них есть одна вещь, которую надо украсть и уничтожить. – Макс будто боялся сказать что-то лишнее: водил взглядом по комнате, словно пытаясь найти там нужные слова. – Как думаешь, справимся?
– Смотря куда пробраться, и что придётся тащить, – раздражённо ответила девочка. – А точнее?
– Нужно пробраться в Главное здание Салютема. А там…
– Куда?! – перебив Макса, Канэраки вскочила, оглянулась проверить, закрыта ли дверь, и уставилась в окно, откуда был виден безлюдный двор. – Ты сдурел?!!
– Да что ты кричишь-то? Всё нормально, у меня есть план…
