Я умирал. В некогда прочитанной книге было написано, что в такие моменты сознание словно перелистывает всю твою жизнь, словно книжку с картинками, перед глазами, но это правило, похоже, не распространялось на меня. В чем причина, мне трудно судить, но, наверное, все потому, что в нормальном мире, среди людей, я прожил недолго. Экзамены за девятый класс мне пришлось сдавать экстерном, а затем была больничная палата. Белые простыни. Белый потолок. Я ненавидел этот цвет, так же как и свою болезнь. Все мои чувства и ощущения проходили через призму боли, давая совсем другой спектр внешнего мира – от серых оттенков к черному цвету. Слова из песни «Белый снег», некогда услышанные мною, полностью отражали мое состояние: «…Господи, за что мне это, все забрал, всего лишил, душу вынул – боль вложил…»
Я ждал смерть и вот сегодня, наконец, почувствовал ее приближение. Тонкая-претонкая ниточка, удерживавшая меня на этом свете, сейчас натянулась до такой степени, что дрожала от напряжения. Откуда во мне родилось это чувство, я не знал, да и знать не хотел – еще несколько мгновений, несколько секунд, может минута, и она оборвется. Если бы смог, то оборвал бы ее уже давно, но сейчас мне только и оставалось, что ждать. Мне было не привыкать. Первые несколько лет прошли в ожидании чуда, а потом… смерти. И вот сейчас все должно кончиться. Прямо сейчас… Даже сквозь быстро гаснущее сознание я услышал, как звонко лопнула, пусть даже воображаемая, последняя ниточка, соединявшая мою душу с телом, и…
Когда мой разум, пробившись сквозь забытье, вызванное «химическим» сном успокоительных препаратов, стал пробуждаться, начиналось время перехода в реальный мир. Не открывая глаз, внутренне напрягся, ожидая появления волны боли, но… ее не было.
«Я умер?!»
Этот вопрос был логическим продолжением мысли, давно определившей суть моей сегодняшней жизни: я жив, пока во мне сидит боль. Раз ее нет, то…
«Но тогда как я… мыслю?»
Новый вопрос заставил меня открыть глаза. Мысль о смерти сразу скукожилась и исчезла, стоило мне увидеть над головой плохо побеленный потолок. Он не удивил и не испугал меня, а просто поставил в тупик своим непонятным появлением. Не двигая головы, повел глазами по сторонам, потом крепко их зажмурил, выждал какое-то время, снова открыл, после чего, приподняв голову, стал в растерянности озираться. Широкая железная кровать, стоявшая в небольшой комнатке, занимала почти треть помещения. Рядом с ней находилось окно с деревянной рамой и низким деревянным подоконником, покрытым белой, местами облупившейся, краской. Окно наполовину закрывали короткие белые плотные занавески. То, что я сейчас видел, просто не могло быть. Эта мысль промелькнула на задворках моего сознания и пропала, потому что в следующую секунду на меня навалились ощущения реального мира. Пальцы вдруг почувствовали фактуру материала, голова – плотность подушки. Сердце бешено застучало, разгоняя кровь по всему телу. Ощущение нереальности происходящего захлестнуло меня, заставив усомниться в подлинности окружающего меня мира.
«Сон? Галлюцинации?»
В следующий миг в носу нестерпимо зачесалось, и я, не выдержав, чихнул. Рука автоматически дернулась по направлению к носу и замерла. Уставившись на поднявшуюся руку, как на чудо, я даже не сразу понял, что она не моя. Она просто не могла быть моей! Толстое запястье, широкая и тяжелая ладонь.
«Это… что же такое…? – поднял и подержал какое-то время на весу вторую руку. – Я… в чужом теле?»
Вместе с этой невероятной мыслью снова вернулось ощущение нереальности, правда, сейчас мое замешательство длилось недолго. Откинув теплое одеяло, я увидел, что одет в белую просторную рубаху и кальсоны с завязками. Все, что я видел, чувствовал и ощущал, было за гранью нормального мироощущения, но даже это не могло поколебать меня. Я получил то, о чем только мог мечтать! Болезнь вместе с парализованным телом осталась там, а я здесь! Для меня сейчас только это было главным! Приподнявшись, я неловко сел, спустив ноги на пол. На деревянном полу стояли войлочные тапки серого цвета. Секунду поколебавшись, всунул ноги в тапочки, потом рывком встал. Утвердившись на ногах, сделал шаг, за ним другой. Ощущения человека, вставшего на ноги, пусть даже чудесным образом, после семи лет полной неподвижности, меня не просто захлестнули, они заставили забыть обо всем на свете. Боли нет, я здоров, я могу ходить! – пела каждая жилка, каждая клеточка моего тела. Сердце, не переставая, радостно стучало в груди, словно барабан на праздничном параде. Сколько времени я так простоял, не знаю, но в какой-то миг из-за двери послышались какие-то звуки. Я замер, словно меня поймали на чем-то непристойном, но уже спустя несколько секунд понял, что выгляжу, по меньшей мере, глупо, стоя в нижнем белье посреди комнаты.
