Чудовище злобно щерило истекающую ядовитой слюной пасть. Жутко сверкали красные глаза. Крупное тело на четырех лапах «рябило», как помехи на старом телевизоре, всеми цветами и формами. Я отступила на пару шагов, прикидывая, как бы побыстрее разобраться с такой тварью. Ее природа была мне абсолютно непонятна, так что подобрать против нее какое-то заклинание тоже было задачей не из простых. Возможно, все закончилось бы кровопролитным рукопашным боем, но тут монстр приоткрыл пасть и издал звонкую трель. Мы вылупились друг на друга, словно пытались перещеголять оппонента в выразительном выкате глаз.
– Дзы-ы-ы-ы-ы-ынь! – заверещало чудище, предпринимая еще одну попытку злобно на меня зарычать.
Я нервно захихикала, глядя на его растерянную мордашку. Со стороны выглядело так, будто незадачливая нежить проглотила будильник.
– Дзы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ынь! – прозвучало еще громче и отчетливее, чем раньше, при этом пасть монстра оставалась закрытой.
Будильник?
Я огляделась. Стены пещеры таяли, расплываясь под прямым взглядом. Вот, кажется, они есть, такие плотные и осязаемые, стоит протянуть руку и…
Трель зазвучала снова, и вместе с ней тьма водоворотом унесла все посторонние образы.
Я глухо застонала и перевернулась на живот, накрываясь одеялом с головой. Будильник требовательно звенел над самым ухом. Высвободив руку из-под одеяла, я нашарила кнопку выключения. Раздражающий звук умолк, остались только обычные звуки городского утра: шуршание метлы дворника, цоканье каблуков по асфальту, рокот двигателя и пыхтение выхлопной трубы…
За дверью прошаркали тапочки и звонкий дребезжащий голос сообщил:
– Пятнадцать минут восьмого!!! Лика, ты вообще собираешься куда-нибудь ехать или остаешься дома?!
Бабушка на всякий случай шумно подергала дверную ручку, а затем пошаркала тапочками дальше на кухню, на ходу ворча кошке:
– Чего тебе надо, троглодитка? Ну что ты ластишься?! Подожди, еще никто не завтракал, видишь?..
Медленно и осторожно я все-таки заставила свое тело сползти с кровати и принять вертикальное положение. Не открывая глаз, я направилась в ванную, в коридоре столкнувшись с мамой.
Утром в нашей квартире пребывала в добром здравии только бабушка. Мы с мамой больше походили на всклокоченных, но еще довольно свежих зомби. Кое-как распределив между собой ванну и туалет, мы залипли и там. Впрочем, через десять минут благодаря причитаниям бабушки мы доползли до кухонного стола и, после первых глотков крепкого чая, начали оживать.
– Боже-е-е-ественно! – протянула мама, прихлебывая чай.
Я бездумно заправляла в себя кашу ложка за ложкой, слушая утренние новости: «Поздравляем всех с Днем знаний! Сегодня полтора миллиона детей впервые пойдут в школу!..»
– Первый раз в первый класс, а, Анжела? – оживленно поинтересовалась бабушка.
– Угу, типа того… – угрюмо отозвалась я, доедая кашу и запивая ее остатками чая.
Мой просыпающийся организм наконец-то начал проникаться всей серьезностью ситуации, смутно припоминая, зачем его разбудили в такую рань. Вместе с этим каша, съеденная мной только что, обернулась в желудке камнем и почти уже начала проситься назад. Как бы я ни убеждала себя, что волноваться нечего, как бы ни сохраняла внешнее спокойствие, мой чувствительный желудок выдавал истинное самочувствие с потрохами… В прямом и переносном смысле.
Глубоко выдохнув, я вернулась в спальню, чтобы отвлечься от дурноты рутинными делами. Наполненная холодным утренним светом комната встретила меня опустевшими полками, сгруженными в кучу чемоданом и сумками и ворохом постельного белья на кровати. Я вздохнула, хватаясь за торчащий угол то ли пододеяльника, то ли наволочки. У меня всегда были слишком живые сновидения, отчего моя постель постоянно переворачивалась вверх дном, а однажды, лет двенадцать назад, я вообще умудрилась поджечь во сне одеяло и только чудом не сгорела сама… Именно тогда все и изменилось. Хотя поверить в свалившееся на меня счастье не могу до сих пор.
