Кто не боится угрозы гибелью…
Генерал-лейтенант М. Г. Ефремов не вошел в плеяду полководцев Великой Отечественной войны, которые довели своих солдат до чертогов Победы, за что заслуженно получили маршальские звезды, а также золотые и алмазные звезды орденов и медалей. Он остался в истории войны как командующий 33-й армией. Хотя в ходе боев командовал и 21-й, и 10-й армиями, был даже командующим Центральным фронтом.
Но именно с 33-й накрепко, теперь уже навсегда, связано его имя. По сути дела, эти две категории, два сочетания слов в их смысловом наполнении равнозначны: 33-я армия и генерал Ефремов. Потому что, когда говорят о 33-й армии, вспоминают и генерала Ефремова. Когда говорят о генерале Ефремове, вспоминают его погибших солдат.
В последние годы интерес к судьбе 33-й армии и имени ее командующего заметно возрос. Одна за другой выходят книги, в различных изданиях появляются новые исследования и публикации, создаются телевизионные фильмы, проводятся тематические научно-практические конференции. Историки, писатели и журналисты воссоздают события октября 1941 – апреля 1942 года. Уже расписан буквально по дням ход боевых действий дивизий и подразделений, входивших в состав 33-й армии. В Вязьме, Юхнове, Тарусе, Наро-Фоминске и других городах России созданы музеи. В народе о генерале Ефремове слагают легенды. Его так и называют – легендарный командарм.
Что же происходит с именем генерала? А может быть, этот вопрос необходимо опрокинуть в самих себя, глубже, чтобы он зазвучал еще и так: что же происходит с нами?
Жизнь человеческая конечна и до обидного коротка. Еще более короткой бывает память об умершем. Но есть судьбы, над которыми время теряет свою магическую власть и всепоглощающую силу, ту власть и силу, которая сродни слепой и неумолимой силе земли, дерна, со временем способных даже величайшую цивилизацию с ее развитой культурой превратить в ничем не примечательный пустынный рельеф.
Живую суть имени генерала М. Г. Ефремова возвысила его смерть. Его трагедия. Его стенания и страдания, которые слились со стенаниями и трагедией в вяземских и юхновских лесах двенадцатитысячной его армии.
Русский философ Борис Петрович Вышеславцев, много размышлявший об этике долга и этике творчества, писал: «Трагизм не убивает, а очищает, даже восхищает. В этом чудо трагизма: как может трагедия, т. е. гибель и смерть, восхищать и быть прекрасной? Странная диалектика трагизма состоит в том, что гибель героев и мучеников она превращает в победу, что конец она превращает в начало чего-то иного, – что в «безвыходности» она предчувствует выход. Трагизм как бы вырывает из жизни, из плоскости быта и ежедневности. В этом есть скрытая радость и упоение. Радость состоит в том, что в трагизме дух, т. е. подлинное глубинное «я», впервые переживает и сознает свое царственное достоинство, свою абсолютную свободу от всех низших ступеней бытия, от всякой природы, от всякой необходимости. Но это особое достоинство и особая свобода: она принадлежит только тому, кто готов пройти через трагизм, кто имеет абсолютное мужество не дрожать за жизнь. Кто не боится «угрозы гибелью» – тому дан «залог бессмертия».
Такова природа нашего пристального и, я бы сказал, почтительного интереса к личности генерала.
Но нам еще предстоит ответить и на второй вопрос: почему же именно нас и именно теперь так волнует эта трагическая личность? Ведь были в истории Второй мировой войны и другие эпизоды с другими героями, которые каким-то образом можно приложить к нашим размышлениям. Были герои и в нашей армии, и в другой.
В январе 1943 года, когда под Сталинградом судьба 6-й армии Паулюса была уже решена, когда немецкие генералы, находившиеся в котле, подчинившись року, ждали прихода советских автоматчиков, чтобы передать им свое личное оружие и тем самым смиренно принять статус военнопленных, – в эти самые минуты у железнодорожной насыпи южнее устья реки Царицы командир 71-й Нижнесаксонской пехотной дивизии, вытащив из окоченевших рук замерзающего солдата карабин, стоял во весь рост, не пригибаясь и не прячась, и стрелял в сторону наступающих до тех пор, пока пулеметная очередь не сразила его. Тем последним сражающимся солдатом 71-й Нижнесаксонской пехотной дивизии был генерал-лейтенант фон Гартман. Кто из немцев помнит о нем?! Нам-то незачем восхищаться чужими подвигами… Но и немцы не помнят о генерале Гартмане. Однако они воздали почести героизму и мужеству генерала М. Г. Ефремова, отметив, что командующий и его солдаты «дрались как львы».
