– Арина Владимировна, простите, но мы ничем помочь не можем, – отведя взгляд, говорит София Павловна. – Ваш муж, он…
– Я понимаю, – перебиваю женщину, смахивая слёзы. – Прошу только об одном. Дайте нам десять минут и мы исчезнем, не говорите Ярославу пока. Скажете потом, что сбежали.
– Конечно, – кивнула директор кризисного центра, в котором мы с Яной затаились. – Мне очень жаль. Вам бы уехать из города, желательно на другой конец страны.
– Спасибо за совет, но мужу не составит труда отыскать нас и на краю света.
Я кивнула женщине и направилась в маленькую комнату, последнюю неделю служившую нам с дочерью домом. Ну что же, и с этим убежищем придётся расстаться. За год это уже пятый кризисный центр, где я пытаюсь найти защиту. Тщетно. Ярослав, благодаря связям и деньгам, снова и снова находит нас, заставляет бежать с насиженного места. Словно зверя загоняет, вынуждая петлять по лесу. Да, муж любит охоту, и опыт имеет не малый. В этот раз охота не на животное. Думать, что будет, если Ярослав нас найдёт, не хотелось.
– Яночка, нам надо собираться, – пробормотала я, зайдя в комнату. И тут же сердце сжалось от боли – в голубых глазах дочери промелькнул страх.
– Папа приехал? – напряженно спросила малышка, смотря на меня внимательно. Не должно быть такого взгляда у четырёхлетней малышки. Не должна она знать, что такое боль, страх, побег.
– Нет, маленькая, но нам всё равно необходимо уехать, – успокоила я Яну, принимаясь складывать в сумку вещи, которых толком и не было.
Через пять минут мы уже стояли на улице. Куда бежать? В Новгороде у нас не было ни друзей, ни знакомых, как и в остальных. Но страх гнал… Гнал вперёд, не давая остановиться хоть на секунду и отдышаться. Нельзя… Ужас, тот, что уже год заставляет Яну просыпаться от кошмаров, велит бежать. И я бегу… С дочерью на руках, с потасканой сумкой за плечами, на попутках, перекусывая дешевыми булочками для хотдога. И стараюсь не умереть от чувства вины… Если бы я знала…
Размышления прервал визг тормозов. Я дёрнулась, уже решив, что Ярослав приехал раньше. Но за рулём красного пикапа сидела стройная, миловидная блондинка.
– Подбросить? – весело спросила девушка, подмигивая Яне.
– Да, если можно, – устало согласилась я и усадила дочку на сиденье, пристёгивая ремнём безопасности.
Спустя минуту мы уже отъезжали от кризисного центра, а я украдкой наблюдала за блондинкой.
– Я – Валенсия, – представилась девушка, лихо выкручивая руль и входя в поворот. – А ты Арина, верно?
– Верно, – шепнула я, бледнея и чувствую, как леденеют руки.
– Не бойся, – усмехнулась девушка, съезжая с главной дороги в какие-то дворы. – Я знаю про тебя и эту малышку всё, но вреда вам не желаю.
– Кто вы? – тихо спросила, понимая, что на этот раз Ярик победил.
– Своё имя я тебе сказала, остальное узнаешь потом.– отмахнулась блондинка и тут же задала встречный вопрос – Ты от мужа навсегда сбежать хочешь?
– Да я даже на другую планету, или в другой мир готова сбежать, лишь бы Павлинин нас не нашел? – горько усмехнулась, отворачиваясь к окну и пытаясь не заплакать.
– В другой мир говоришь? – хмыкнула Валенсия. – А ты уверена в этом? Ведь и там может быть не сладко. Уверена, что не хочешь вернуться к мужу?
– Если вернёмся – не выживем, – покачав головой, ответила я. – Ярослав ясно дал понять, что нас ждёт дома.
– Я не хочу к папе, – хныкнула Яна, вжимаясь в спинку сиденья.
– Что же, раз вы настроены так серьёзно, то переход даже не почувствуете, – пробормотала девушка.
– Какой переход? О чём вы? – я нахмурилась и отстегнула ремень безопасности. – Валенсия, а высадите нас вот здесь. Тут как раз недалеко от вокзала.
– Смешная ты, – хихикнула девушка, в чьей адекватности я стала сильно сомневаться. – Сначала спастись хочешь, затем от помощи отказываешься. Боишься? Не стоит, я не причиняю вреда. Вредите вы себе сами. Неправильным выбором, сомнительным решением. Вот ты замуж вышла по большой любви ведь. Родителям кричала, что жить не можешь без любимого. А ведь стоило прислушаться к старшим. Теперь бежишь, трясясь словно заяц, что прошлое настигнет. Но ничего, вам ещё можно помочь. И то только потому, что ни ты, ни дочь не испытывают к этому миру сильной привязанности.