Добрейшему моему дяденьке.
Признаться опешил, когда посреди обедни почтальон Егорка вручил мне письмо ваше, стало быть, дело неотложное, посему я сразу после службы отправился домой, минуя дом Столыпиных, а значит и давний обычай пить у них чай.
По вопросу вашему могу сказать, что Октябрь Андреевич приходился мне соседом, отношения наши иначе, как дружескими не назовешь. Человек он достойный, светлый. Переехал к нам в город после ранения, занял должность коллежского секретаря при Его Императорском Величестве и достойно 3 года нес бремя службы до событий, коии, кажется, навсегда покрыли мраком его личность.
Уж не знаю, что произошло, Бог весть, да вот только он срочно покинул город. Куда уезжает не поведал, а до того третьего дня скоропостижно скончался его батюшка, как сказывали от сердечного приступа. На следующий день, после уезда Октября Андреевича поместье их забрали за долги. Только за какие такие долги? Жалованье у него было приличное, к азартным играм страсти не имел, в увеселительные заведения не захаживал. Так что это происшествие кажется мне загадочным.
Первое время я безуспешно пытался отыскать друга своего, но получил телеграмму от жандармерии Рязанской области, в коией сообщалось, что Октябрь Андреевич был убит беглыми каторжниками. Тело, как говорилось, было обезображено, посему на дознавательство не вызвали, а узнали, что это он по документам в кармане его шинели. На письма о захоронении ответа не было. Тогда я собрался и сам приехал в Рязань. В жандармерии сказали, что похоронили его на скудельницы, отделении для безродных. Сердце разрывалось от боли, когда я стоял у его могилы. Деревянный крест и рядом растущий клен, казалось, навсегда забрали его из этого мира.
С тех пор прошел уже год. В доме его никто не обитает, да вот только мужики сказывают, что по ночам дух Октября Андреевича рыскает по комнатам, как бы ища кого поглотить.
Приметы особенные у него следующие: на левой ноге, немногим выше колена шрам от пули. При ходьбе хромает, посему не может без трости.
Пишет вам ваш покорный слуга Вениамин Карлович.
Смеркалось. Розовое небо, притягивающее взоры мальчишек, напоминало пену на берегу моря. Ах, если бы они знали море. Крестьяне загоняют скот и ухмыляются, предчувствуя скорую попойку в трактире. Жены их серчают, снимая с веревок белье. Это был обычный вечер в деревне Святово, казалось, здесь ничего не меняется и тысячи лет назад, еще до сотворения мира был Бог и эта деревня со своим розовым небом, мужиками и бабами, снимающими белье.
Зазвонили в колокола, предвещая Вечерню. Жители лениво потянулись к церкви, благодаря коей их деревня так и называется – Святово. Церковь очень древняя и глубоко почитаемая в Христианском мире. По приданию еще при Петре Великом деревню охватил сильный пожар. Все дома были обьяты пламенем. Люди сбежались в церковь и стали горячо молиться. Поступок, совершенно не поддающийся логике. Церковь расположена в самом центре деревни, так что казалось их всех ждет неминуемая смерть, но вера творит чудеса. Огонь окружил церковь, но сам деревянный храм не загорался, вдруг пошел сильный дождь и от напоминания о былом пожарище остались только черные избы и дым. Деревню, по приказу Святого Патриарха, восстановили и назвали Святово. Как же она до того называлась уже никто и не помнит, то ли Речкино, то ли Холмово. Да только с тех пор сюда потянулись паломники со всех городов России. Монахи и потерявшие надежду странники находят здесь утешение и прощение грехов. Около церкви построили гостиничный двор, принадлежавший помещику Хмырину. Берет он не шибко много. Пятиалтынн за ночь, с обедом полтину.
В трактире местном уже прощенные люди вновь начинают грешный путь, пьют медовуху, блудят и слушают байки местных мужиков. Лишь немногие приезжие могут побороть мирские желания и пойти сразу после службы к себе в нумер.
