На опустевших рельсах… На открывшемся пространстве только и толпились они, новоиспеченные солдаты. Никого больше… Они вдруг видят самих себя. Вот мы какие! Нас много!.. А поезд (всего-то два вагона), на котором они прибыли, скромный такой, тотчас куда-то отгрохотал и ушел. Война!
Поезд им, конечно, осточертел, сколько можно ехать. Жаркие, протухшие вагоны, как некончающийся дурной сон. Зато теперь воздух пьянит… какой здесь воздух!.. И вот они уже братаются под кавказским небом. Ура! Ура! В обнимку. Первый взвод со вторым… Главное, сохранили оружие. (Несмотря на выпивку. Или благодаря ей!) Солдат, гляди бодрее!.. Рожи багрово-красны. От щек, ха-ха, можно прикуривать.
Почему два взвода, притом неполные?.. И почему на всех солдат только один офицер? Да и тот оказался вне дела – его сняли на станции, не доезжая Ростова, с острым приступом ущемленной грыжи… Как? Что?.. Безгрыжных офицеров в России не осталось?.. Где они, безгрыжные и безаппендицитные?
Встречающего офицера на пыльном перроне тоже нет. Но, если подумать, он бы нам только мешал! На фиг… Нет его… Зато есть какой-то бздиловатый распорядитель с воспаленными глазами. И с красной повязкой на руке. Этот, как водится, торопит прибывшую солдатню – пора, пора!.. Гонит с перрона… Ему бы поскорее избавиться от пьяноватых юнцов с автоматами. От этой гульной необстрелянной орды. И от войны вообще, мать бы ее перемать!
Красную Повязку только это и волнует. Скорее, мать вашу!.. Вон с путей!.. Ага!.. Через бомбленый вокзал на площадь, тоже слегка бомбленную… Вот там пришли БТРы – это для вас, пацаны! Для вас!.. Вперед!
Где БТРы?
Там… Все туда – все в колонну!
Громадный солдат, таких хмель не берет, взревел:
– В какую колонну? Ну, ты-ы! Где ты видишь колонну?
– Вы колонну как раз и организуете. Все вместе… Вы и есть колонна, – объясняет Красная Повязка. – Там ваши БТРы… И там два порожних грузовика от майора Жилина. И три грузовика с бочками бензина… Бензин тоже от майора Жилина.
Новая фамилия сразу раздражает солдат. Новобранцев по приезде раздражает всякое имя, произносимое с уважением… И они вопят:
– Блин!.. Пацаны! Обосраться можно… Мы еще и сопровождаем кого-то.
– Не сопровождаете, а просто вместе в одной колонне. Вместе движитесь… двигитесь… движигитесь… – Красная Повязка запутался в глаголе, в самом главном глаголе войны.
Солдаты, так и не построившись, уходят всей ватагой с рельсов. Наконец-то… Площадь вся в ямах… С хмельным азартом солдаты взбираются на БТРы, а БТРы, четыре боевые машины, помаленьку, борт за бортом, выдвигаются на дорогу… Ближе к грузовикам.
Ехать в сторону Бамута. В воинскую часть за номером икс-икс. Давай-давай! Колонна кое-как слепливается… Давай-давай! Вот и грузовики с бензином! Не бойсь! Не сгорим!
Появляется тихий старичок чеченец. С форменной бляхой носильщика на груди. Седая голова. На лице непреходящий нервный тик.
Он пытается ухватить Красную Повязку за рукав. Чтобы тот к нему обернулся:
– Сашик будет недоволен.
– Чего тебе?
– Ты зачем солдат к его колонне цепляешь? Сашик будет сердит.
А мне по фигу… Ты, старик, хорошо видишь? Видишь эту орду?!
Они оба видят… Солдаты, едва влезши на БТРы, спрыгивают. Ища место получше то там, то здесь… Гогочут, обнимаются. Несмотря на чудовищный хмель, лица многих сияют. Такие ясные, такие восхищенные молодые глаза!
Красной Повязке не хватает решимости. Но вот этот солдат, совсем уж бестолковый! Впору дать недоумку по башке!.. Кинулся к проходившим мимо железнодорожным работягам, чеченцам и русским… промасленные… невыспавшиеся… А солдат мечется. Криком крича, зовет: «Батя-аа!.. Батя-аа!..» Спрашивает работяг про отца… Солдат думает, что он все еще на Волге. Дурачок не успел проститься!.. Он думает, что его дом и родные где-то неподалеку. Не понимает, что он в Чечне. «Где батя-аа?!. Батя-аа!..»
