Талка течет извилисто, петляет, будто вена на старческой руке, образуя множество рукавов и стариц, заводей и затонов. Если посмотреть на нее с высоты птичьего полета, то можно подумать, что за матерью змеей по земле проползи сотни маленьких змеек.
То убыстряя ход, то замедляясь, она где-то чиста настолько, что можно разглядеть песчаное дно, а где-то поросла густыми прибрежными травами и камышом, дно там противное илистое, а вода мутная, и ворочаются в камышах огромные карпы и неизвестно какие еще рыбы.
То поля простынями стелются на берегах, то дремучие разношерстные леса, в глубине которых такой бурелом, что даже животные пробираются с трудом сквозь чащу. Много где на изгибах Талки, с одной стороны вздымаются крутые яры, а с другой – сверкают белым песком пляжи. И огибающая их река вымывает под ярами глубокие ямы и крутит водовороты.
Возле одной такой песчаной дуги в далеком 57-м году остановился катер начальника управления капитальным строительством города Тал. На песок плеснула пена от поднятых катером волн. На берег сошли веселые мужики в майках, шортах и сандалиях. Активно растущему провинциальному городу нужен был второй пионерский лагерь, первый уже не справлялся. Пока родители трудились на благо страны, отпущенных на каникулы детей нужно было чем-то занимать.
Начальник управления строительства, вместе со свитой, углубился с пляжа в лес и нашел там большую светлую поляну, которая сразу же ему приглянулась. На контрасте с темным лесом поляна, заросшая цветами, над которыми порхали огромные бабочки, казалась просто раем.
Мужики развернули карты, сориентировались. Неподалеку уже работал один лагерь, а совсем рядышком притулилось несколько деревушек. Какие-никакие дороги существовали, чтобы добраться от города и начать строительство. И решили – быть лагерю тут. А назвали его, недолго думая, – «Светлая поляна».
А через двадцать семь лет этому лагерю суждено было прогреметь ужасным погребальным набатом на весь Союз. Так что спустя годы у людей, помнивших о случившемся там, от одного только упоминания «Светлой поляны» по телу пробегали мурашки.
Весь учебный год школьники ждут лета, каникул, сладкого и солнечного времени, где границы мира, очерченные стенами класса, расширяются до бесконечности, где асфальтированную дорогу от дома к школе сменяют петляющие тропинки до реки, где дышится полной грудью, а солнце припекает так, что хорошо каждой жилке, каждой косточке. И кажутся бесконечными эти предстоящие три месяца: столько всего можно успеть за лето, целую жизнь прожить.
Но как только наступает первый день июня, словно что-то срывается в мировых часах, время ускоряет бег, и дни, будто вкусные пирожки, улетают в никуда. Раз – и нет. Смотришь, а уже неделя пролетела, а за ней – другая.
Так и Макар не заметил, как оказался в середине июня. Первая лагерная смена была в самом разгаре, все активно готовились к межлагерной спартакиаде и концерту. Соревновались, как обычно, два соседствующих лагеря: «Светлая поляна» и «Спортивно-оздоровительный лагерь им. Михаила Фрунзе», в простонародье Фрузя.
В прошлом году Поляна проиграла Фрузе. В этом году все были настроены на победу, и подготовки шли активнее обычного. С пионерами, которые профессионально занимались спортом, шли ежедневные персональные тренировки. А остальных ребят, кроме малышей, поделили на две группы: те, кто будет участвовать в спартакиаде и те, кто будет участвовать в концерте. Каждый день для них в лагерное расписание ставили репетиции и тренировки.
Макар спортом не увлекался, был хиловат и картавил, поэтому чудом улизнул, и от спортивной подготовки, и от концертной. Впрочем, улизнувших хватало, их набрался целый разношерстный временный отряд. Отряд этот собирали только во время тренировок и репетиций, и была у него собственная культурная программа.
